4) Тресслера Боэмунда Бренделя.
Должность пятого «гроссгебитигера» – Великого госпитальера – осталась за престарелым Вернером фон Теттингеном (единственным «Великим Повелителем», уцелевшим в битве при Танненберге).
Фогтом Новой Марки был назначен Альбрехт фон дер Дубе, бывший ландкомтур Богемии. Новые кадры были назначены и на другие ответственные должности.
Необходимо отметить, что лишь немногие комтуры – например, Эбергард фон Валленфельз (комтур Торна), Ульрих Ценгер (комтур Бранденбурга), Гельферих фон Драге (комтур Рагнита) или граф Фридрих фон Цоллерн (комтур Бальги) – обладали необходимым военно-административным опытом. Им посчастливилось не принимать участие или (как граф Фридрих фон Цоллерн) уцелеть в битве при Танненберге, унесшей жизни всех других обладателей этого поистине бесценного опыта. Все прочие комтуры, получившие назначение в Пруссию, были в ней новичками и плохо разбирались в местной специфике. Комтуром в Данциг был назначен младший брат нового Гохмейстера, которого также звали Генрих фон Плауэн. Комтуром Швеца (Свеце) был назначен Фридрих фон Конштеттен, комтуром Остероде (Остроды) – Конрад фон Зефельн, комтуром Грауденца (Грудзендза) – Иоганн фон Бихау.
Сразу же после своего избрания, новый Верховный магистр, снедаемый жаждой мщения за поражение при Танненберге, начал лихорадочно вооружаться. Он буквально засыпал посланиями владетельных государей тогдашней Германии («Священной Римской империи») и других стран Европы, прося у них поддержки в борьбе с «язычниками и слугами дьявола». Его вооруженные силы получали все больше подкреплений в лице прибывавших из Германии «военных гостей» (крестоносцев-добровольцев) и наемников. Гохмейстера сопровождали епископы Риги (Ливонии), Вюрцбурга и Помезании, граф Геннебергский, Дейчмейстер и многие другие знатные вельможи и должностные лица Тевтонского ордена. Во главе внушительного войска он вступил в Кульмскую землю, чтобы выбить немногие остававшиеся там польские гарнизоны из все еще удерживаемых теми орденских замков.
Войско польского короля стояло в Куявиии. Ягелло с трудом удавалось держать под контролем своих ратников, отнюдь не горевших желанием вновь идти в бой. Король пытался в грамотах, рассылаемых им знатным «военным гостям» Тевтонского ордена, убедить их в справедливости польских политических и территориальных требований и всячески демонстрировал свое миролюбие. Усталость от войны чувствовалась в обоих противоборствующих лагерях. Генриха фон Плауэна стали со всех сторон склонять к началу мирных переговоров, «наступив на горло собственной песне». Осознав всю серьезность и безвыходность сложившейся ситуации (в памяти еще были свежи удручающие картины всеобщей измены, трусости и обмана) Гохмейстер, вопреки собственным убеждениям, был вынужден отказаться от осуществления своих далеко идущих военных планов.