На другой день, в присутствии регента, он сделал дополнительные распоряжения относительно Крестового похода. Его преследовала мысль, что он незаконно присвоил себе деньги папы и короля, которые уже давно были получены им для похода. Он завещал своим наследникам возвратить их кому следует и на словах велел вручить папе те сокровища, которые тот дал ему на борьбу с неприятелями церкви, императором и герцогом Савойским и которыми он не успел воспользоваться.

Он был в эти дни в полной памяти, но чувствовал крайнее истощение сил. Прелаты совершили над ним миропомазание. Смерть приближалась быстро.

27 сентября Раймонд VII скончался. Его тело положили в ящик и отправили по Гаронне; его везли через Тулузу в монастырь Парадиз в Аженуа. Покойник, таким образом, объехал все свои родовые земли, половина которых уже не принадлежала ему при жизни. Народ стекался к городам, через которые тянулась погребальная процессия. Он оплакивал в покойном некогда любимого государя и, забывая все его недостатки, помнил одно – что с ним вместе он хоронит в одной могиле свою независимость и свою национальность.

Патриоты сознавали, что, каковы бы ни были личные слабости Раймонда VII, он заслужил симпатию уже тем, что вытерпел за народ весь позор побежденного, что пал после долгой, но бесполезной борьбы за независимость страны. Жертвы его напрасной жестокости были у всех на памяти, но каждый знал, что граф был поставлен в самое безвыходное положение и, гнетомый каким-то роком, делал то, что противоречило побуждениям его сердца. Как было его не любить народу, когда их связывало общее несчастье.

Из монастыря Парадиз весной 1250 года его тело перевезли в аббатство Фонтевро. В этом готическом пантеоне рыцарского времени покоились Генрих II Плантагенет, Ричард Львиное Сердце и Элеонора Аквитанская. Рядом с ними была приготовлена свежая могила для последнего потомка династии Раймондов. Его положили, согласно завещанию, в ногах матери и Львиного Сердца, который был его дядей. Над гробницей была изображена из мрамора его распростертая фигура с руками, сложенными на груди. В XVII столетии все гробницы были перенесены в другое место, где можно еще теперь видеть статую Раймонда VII, который молится, стоя на коленях, как бы вымаливая прощение за провансальский народ, погибший вместе с ним для истории и для цивилизации.

Патриоты Лангедока, которые плакали над этой многоговорящей гробницей, не могли удержаться от вопля:

– Отчего он не оставил наследника!

Благочестивый католик объяснял такое несчастье Раймонда VII, ставшее орудием гибели целой национальности, наказанием Божьим за попущение еретического нечестия.