«И, тем не менее, — говорил р. Нахман, — я так и не избавился от посторонних мыслей до того, как приобщился к мудрости Бешта»[288].

Став одним из первых последователей Бааль-Шем-Това. В процессе многолетнего ученичества сумел приобщиться к тому пути радостного служения, которым следовал основатель хасидизма.

Обо всем, что с ним происходило, р. Нахман из Городенки говорил: «Это к лучшему». Бешт на это в шутку замечал, что, если бы р. Нахман «жил в поколение Амана, он бы утверждал, что указ об уничтожении евреев — к лучшему». «И был бы прав, — добавлял Бешт, — потому что, в конце концов, Амана повесили».

Р. Яаков-Йосеф вспоминал, как однажды зимой он опаздывал вместе с р. Нахманом на субботу к Бешту. Солнце уже клонилось к закату, когда их повозка нагнала большую карету, в которой сидел важный сановник. Карета медленно катилась по узкой дороге, и обгонять ее они опасались.

Р. Яаков-Йосеф горестно простер руки и простонал: «Ой-вей, как бы нам не осквернить шабат, не дай Б-г!». Но р. Нахман сказал, указывая на карету: «И это к лучшему».

Через несколько минут они нагнали большой отряд солдат, идущий впереди по дороге, — и объехать его не было никакой возможности, поскольку по сторонам дороги лежал глубокий снег. Однако, завидев роскошную карету, солдаты отступили с дороги в снег, и повозка с двумя евреями успела проскочить за каретой. Сразу же после этого они подъехали к развилке дорог, и карета поехала в одну сторону, а они — в другую, вовремя успев к столу Бешта.

Р. Нахман помогал Бааль-Шем-Тову в руководстве хасидскими общинами и часто, когда Бешт отправлялся в странствия, заменял его на это время в Меджибоже. Но нередко он и сопровождал Бешта в его поездках.

В одном из рассказов о таких путешествиях р. Нахман и Бешт заехали в какую-то деревню. Было время минхи, и Бешт послал служку, проверить, можно ли помолиться в корчме, или она битком набита народу. Вслед за служкой пошел и р. Нахман.

Через некоторое время слуга вернулся и сообщил, что корчма полна неевреев, а значит и молиться там нельзя. «Пойди скажи р. Нахману, чтобы он вернулся к повозке, а то мы пропустим время минхи!» — велел тому Бешт.

Слуга вновь вошел в корчму и обнаружил, что р. Нахман надел тфилин рабейну Там и талит (что во время минхи вовсе необязательно — П. Л.) и встал на молитву, не обращая никакого внимания на находящихся вокруг него евреев — так, словно кроме него и Б-га, там никого нет.

Когда слуга сообщил об этом Бешту, тот заметил: «Непременно из-за него будут у неевреев неприятности».

И действительно: вскоре в деревне загорелся замок, и прибежавшие панские слуги погнали всех находившихся в корчме на тушение пожара. Корчма опустела, и Бешт вошел в нее и помолился.