Глава первая В ТЕ ВРЕМЕНА

Глава первая

В ТЕ ВРЕМЕНА

ОРЕЛ

ОРЕЛ

Семь веков назад Священной Римской империи уже не было, был только священный римский император, впрочем, не особенно священный, ибо папа нередко предавал его анафеме, и не римский, ибо по рождению он принадлежал одному из германских племен. Рим просто дал ему право на власть, законы и символ империи, то есть того самого орла, который указывал легионам путь на край света и олицетворял такое величие, что казался Божьей птицей и немцам, и итальянцам, немало претерпевшим от его когтей.

Этого священного римского императора звали Фридрих Барбаросса, был он из Гогенштауфенов и вел свой род из далекого замка в Северной Свевии. Он был белолиц и розовощек, как все немцы, с рыжими кудрявыми волосами, и весел на вид, так что казалось, будто он все хочет рассмеяться и показать белоснежные клыки. Руки его были прекрасны, сердце — из бронзы.

Немногим более чем за тридцать лет, с 1154 по 1185 год, он шесть раз спускался в Италию, чтобы укротить непокорные народы. В первый раз он сжег три миланских замка — Розате, Трекате, Галлиате, уничтожил Кьери и Асти, взял приступом Тортону; во второй раз занял Брешию, разграбил Кремону, целый год осаждал и морил голодом, захватил и в шесть дней сровнял с землей Милан, не выказав ни малейшей жалости к его жителям. Все они, от наизнатнейших до самых низших, в покаянных одеждах, с веревкой вокруг шеи, с крестом в руках и посыпанной пеплом головой ходили в его лагерь, падали перед ним, протягивая ему ключи от города, бросали к его ногам тридцать шесть знамен комунны и сворачивали свое боевое знамя. Император был непоколебим. По его приказанию затрещали триста башен на городских стенах, и от прекрасного, могущественного и богатого города осталось поле, покрытое обломками. В третий раз он попытался было затеять войну против Веронской лиги, Виченцы, Падуи и Тревизо. В четвертый — удовольствовался взятием Анконы. В пятый раз он был так жестоко разбит при Леньано Ломбардской лигой, что думали, будто он и сам убит, так что, когда через несколько дней он появился в Павии, людям казалось, что воскрес мертвый. Урок этот пошел ему на пользу, и в шестой раз он появился в Италии лишь для того, чтобы присутствовать на свадьбе: в Милане его сын Генрих сочетался браком с Констанцей д’Альтавилла, последней из норманнов, унаследовавшей сицилианский трон.

Фридрих Барбаросса безусловно противился свободе наших коммун, и все же, из-за любви к орлу, итальянцы его почитали — певцы посвящали ему песни, написанные гекзаметрами, и даже самые знаменитые советники Болоньи, призванные на собрание в Ронкалье, чтобы решить, законны ли его притязания, решили — да, законны, ведь он был наследником кесаря, главою Великой Римской империи, а закон и империя неразделимы.