- Ты уверена, что тебе это нужно знать? – покачала головой Ирина. – Зачем?

- Я хотела… Попросить у Максима прощения. И поблагодарить его, - сказала Оля. – Думаю, я должна это сделать.

- Нет, не должна, - отрицательно качнула головой Луна. – Если ты приедешь к нему, он решит… он подумает, что что-то для тебя значит. Пойми, девочка, нельзя играть чужими чувствами в пинг-понг. Если тебе так важно повиниться – напиши письмо, мы передадим. А видеться вам ни к чему.

Волчица встала и добавила:

- Не обижайся. Для тебя это так, игрушки, а для него – вся жизнь. Кушай и ложись отдыхать. Увидишь, всё у тебя наладится, через год и не вспомнишь ни тундру, ни… северных волков. Бета, идём, там Верховный распоряжения прислал, надо к его приезду всё приготовить.

Волк кивнул Ольге и отправился за Луной.

Женщина осталась одна, и, задумавшись, какое-то время машинально орудовала ложкой, не ощущая вкуса еды.

Она всегда стремилась сама принимать решения, и гордилась, что прекрасно справляется без опеки самцов. Если другие волчата при любой неприятности бежали к отцу, ей бежать было не к кому, приходилось самой искать выход. И ведь получалось! Она смогла самостоятельно выбрать, куда ей поступать, сама решила, где жить, когда приезжать в клан. Ни у кого не спрашивая разрешения, уходила в тайгу и на тони, и сама выбрала положение одиночки в стае. Ладно - не совсем добровольно. Науськанные сестрой сначала щенки, а потом и более старшие члены клана, смотрели на молодую волчицу с пренебрежением и чувством превосходства. Ольге всё время приходилось доказывать, что она не хуже их, а раз за неё некому было заступиться, то проведённое вдали от сверстников время давало возможность обойтись без нервотрёпки и драк. Так и привыкла, что всегда одна, всегда в стороне.

Оля прекрасно научилась управлять своей жизнью, поэтому дни, когда за неё решал Максим, ей поначалу показались каторгой. Во-первых, потому что она рвалась к Илье, а тут посторонний волк. И, во-вторых, к свободе тоже привыкаешь. Хотя, оглядываясь назад, она не могла не признать, что забота волка ей нравилась. Оказывается, это здорово, когда все твои проблемы решает кто-то другой, и тебе не нужно думать, где взять еду или одежду, как справиться с той или другой задачей, когда есть тот, кто может взять на руки и укрыть от всего мира. Когда достаточно только озвучить пожелание, и оно тут же выполняется. Чувство защищённости оказалось удивительным и незнакомым. Она привыкла, что соплеменники держатся с ней покровительственно-пренебрежительно, но в клане северных к ней сразу отнеслись с уважением. Не лебезили, как в стае Маркова пресмыкаются перед Алиной, а именно уважали. Она допускала ошибки, но ими не тыкали в глаза, как в родном клане, где до сих пор любили припоминать друг другу все просчёты. На Севере ей искренне сочувствовали из-за наказания, ею искренне гордились, когда она прошла испытание. Что бы Максим ни говорил, она его прошла, и все волки это видели и признали, она чувствовала это! Даже после развода, который волки клана приняли, но не одобрили, она видела не только холодность и некоторое отчуждение, но и заботу. Конечно, Ирина, Тулун, Анатолий переживали в первую очередь за Максима, а к ней отнеслись настороженно, но зла ей никто не желал. В родном клане, пошли она альфу на фиг, за такое её бы заклевали, а тут – носятся, как с писаной торбой, кормят, готовы все желания исполнить. Единственное, что царапает – все волчицы и волки, в том числе Луна Верховного, Луна северных, как сговорились – активно советуют ей обратить внимание на других самцов, убеждая, что Максим точно не для неё. Или – она не для него.