После небольшого представления Чандрасена развлекался в саду стрельбой по-македонски, а Адитья бросал палку мананангалу. Кажется, они поладили.

   Прощались цветисто и многословно - стараниями Чандрасены. Он клялся в дружбе и повторял, что готов на всё.

   - Абсолютно на всё? - переспросил Итан.

   - Так, - посмотрел ему в глаза дравид. - В эти игры мы не играем, мы уже об этом говорили. Любое лекарство, любой донор - только скажи, ты нас знаешь. Но со смертью мы не играем.

   - Тогда я отказываюсь от охраны.

   - Как скажешь, - не стал спорить Чандрасена. - Как скажешь. Я понимаю, ты отчаялся, столько всего навалилось в последнее время. Но подумай, как нам будет тебя не хватать. Как будет плакать Дивьяни. А что станет с Софией? Подумай обо всех, кому ты дорог. Наверно, сложно думать о других в таком несчастье, я тебя не сужу, но смотри: Адитья живёт - и держится - хотя у него вся семья погибла в теракте в Кашмире, а сам он почти ничего не слышит от взрыва - но он приехал к тебе сюда, чтобы тебя поддержать. Конечно, мы и сами хороши: надо было чаще видеться, но теперь-то мы всё исправим...

   Ещё раз попрощавшись со всеми, поцеловав руку Оксане и промурлыкав, что "блистательному бриллианту и оправа нужна драгоценная", Чандрасена с Адитьей и всей своей свитой направился к двери. София провожала их, готовая запереть дверь, но гость задержался на пороге: