Легкая жизнь в отличие от признания своего долга ответственных противников наступающего фашистского врага. Но замечу, что вы до сих пор не ответили на мой вопрос ».

  Позвольте мне сказать здесь и сейчас, точно так же, как я повторял то же самое сообщение до тошноты в моих коллегах, что, хотя слово «кластерфак» еще не вошло в мой словарь, Брексит долгое время был для меня красной тряпкой. Я родился и вырос в Европе, в моих жилах течет французская, немецкая, британская и древнерусская кровь, и я чувствую себя как дома на Европейском континенте, как и в Баттерси. Что касается его более серьезного тезиса о доминировании сторонников превосходства белой расы в Америке Трампа - что ж, там у нас тоже не было разногласий, как и многие из моих коллег, хотя впоследствии они, возможно, пожелали занять более нейтральную позицию.

  Тем не менее, я не мог дать ему ответа, которого он требовал. Первый вопрос, как всегда: он меня подставляет, пытается выманить или скомпрометировать? На что я с абсолютной уверенностью мог ответить «нет»: ни этот молодой человек, ни воскресный месяц. Итак, следующий вопрос: игнорирую ли я Старого Фреда, бармена из Сватоуна, приклеенного к зеркалу за стойкой бара: «NO BREXIT TALK ALOUD»?

  И наконец, неужели я забываю, что я государственный служащий, пусть и секретный, и обязанный придерживаться политики моего правительства, если она у него есть? Или я лучше скажу себе: это смелый и искренний молодой человек - эксцентричный, да, не для всех, и тем лучше, на мой взгляд, - чье сердце находится в нужном месте, ему нужен кто-то, чтобы его выслушать для него он всего на семь или восемь лет старше моей дочери - чьи радикальные взгляды на любую известную тему являются фактом семейной жизни - и очень прилично играет в бадминтон?

  Затем добавьте в смесь еще один ингредиент, тот, в котором я готов признаться только сейчас, хотя я считаю, что он присутствовал во мне с момента нашего первого невероятного обмена. Я говорю об осознании с моей стороны того, что я был в присутствии чего-то редкого в той жизни, которую я до сих пор вел, и особенно в таком молодом человеке: а именно истинной убежденности, движимой не мотивами наживы, зависти, мести или самовозвеличивание, но реальная вещь, принять это или оставить.

  Бармен Фред медленно и неторопливо наливает охлажденные лагеры в флейты с гребешками, и это был тот стакан, над которым Эд размышлял, пока он толкал его матовые стенки кончиками своих длинных пальцев, склонив голову, в ожидании моего ответа.