– Боюсь, что нам еще и еще раз придется слышать о нем! – усмехнулся Кантор.

– Но вы же не рассматриваете всерьез возможность существования мифологического чудовища? – изумился сочинитель, заподозрив худшее.

– Отчего же нет? – Сыщик был настроен, как показалось сочинителю, несколько легкомысленно. – Саламандры сильно действуют на воображение людей. Они присутствуют не только в нашем эпосе. Саламандры есть во всех религиях, а фольклор просто кишит саламандрами. Саламандра – нечто более глубокое, чем просто миф, Лендер. Она стала частью человеческого существования с самых ранних времен. Она взращивает и концентрирует страх, она является символом, действует на воображение.

– Возможно, вы правы, – согласился Лендер, – факты этого дела весьма необычны. И этот некто, кого мы называем человеком-саламандрой, он… Он ведет себя исключительно нелогично и вызывающе. Но так ли уж необходимо привлекать концепцию мифологического существа?

– Никто из нас не может избежать влияния мифа о саламандре, – покачал головой Кантор, – в глубине нашего сознания слишком много примитивного. Тонкий глянец цивилизации укрывает в каждом из нас толщу первобытного. Поэтому я и утверждаю, что мы не можем игнорировать факт участия саламандры в уголовном преступлении!

– Ну, если вы не видите другого пути продолжить дело…

– Происхождения концепции саламандры никто не знает, – продолжал свой рассказ Кантор, – но это одно из древнейших суеверий. Существуют разные взгляды на их возникновение. Конуэй в своей «Демонологии» считает их воспоминанием о первобытных ящерах.

– Простите, но я вовсе не вижу, как беглец, пусть и возложивший на себя миссию священной мести, может быть связан с мифологией.

– Вы верите в феери? – спросил вдруг Кантор.

И в этот самый миг обрушился ливень.

Сверкнула молния, заставив вздрогнуть.

– В феери? – изумился Лендер. – Тоже мифологические существа. Персонажи страшных сказок. Иногда они относятся к людям хорошо, иногда плохо, но чаще плохо. Злобные крылатые существа. Порождения ночи. Исчадия первобытных страхов. Вы и здесь видите связь?

– А что вы скажете, если я заявлю, что феери существуют? – Кантор так посмотрел на сочинителя, что тот по-настоящему испугался.

А кто, скажите, не испугался бы, окажись он в бешено несущемся паромоторе, в грозу, наедине с совершеннейшим безумцем.

– Что вы подумаете обо мне, – продолжал Кантор, – если я скажу, что они так же реальны, как вы и я?

– Во имя Песни! Вы испытываете меня! – воскликнул сочинитель. – Ради чего? Зачем вы меня так пугаете?

– Пугайтесь, сколько вам будет угодно. Но не слишком. Вам еще пригодится эта способность. Предвижу, что будущее готовит нам несколько полновесных поводов перепугаться до смерти. Так что откройте в себе все двери и окна для страха. Пусть гуляет, как ветер.