Он сунулся к папе, боднул его по привычке лбом в грудь и вместо «привет» выпалил тихо:

— Как Лиза?

— Всё окей, — сообщил папа всему миру, похлопал сына по спине, и уже только ему одному шепнул в ухо, склонив голову: — Вчера из реанимации в интенсивку перевели. Всё под контролем… Ты знаешь, она жутко запала на клубничный йогурт, лопает паллетами. Завтра сам понесешь.

У Кита ком благодарности горло заткнул, а глаза не слезами, а каким-то теплым клубничным йогуртом заплыли.

— Спасибо, па.

— Вы чего тут при мне шепчетесь? — заметила мама неладное и рассердилась балла на три по двенадцатибальной шкале вулканического гнева Везувия.

— Ничего, Светик, у нас тут маленькое мужское пари было, — как всегда умело вывернулся папа. — Кит проиграл.

Как известно, мужские пари женщинам не интересны, если только не проигрываются семейные денежки. Проигрыш Кита ничем не угрожал семейному бюджету, и мама успокоилась:

— Вот пусть окна вымоет… С мая обещает.

— Ага, ма, как только, так сразу, — радостно и безоговорочно подписался Кит и под этим обязательством.

Папа сам загрузил в багажник мамин чемодан. Он при погрузке приподнял бровь и удивленно посмотрел на Кита. Видно, он тоже отметил несколько бутафорский вес внушительной клади.

Кит первым кинулся на переднее сиденье. Мама не стала оспаривать своего законного места. Она села позади своих мужчин… а потом просто легла на бок и поджала под себя ноги.

— Мальчики, я полежу. Ладно?

Полётные переживания доконали маму Свету.

— Ага, мам! Мы тебя разбудим, если что, — радостно пообещал Кит.

Ему не терпелось еще пошептаться с папой о том, о сём.

Отъехали от Домодедово…

Кит мужественно потерпел несколько минут, ожидая, что мама и вправду заснёт.

Наконец, решил, что пора. Но начал с другого: