Миссис Ракогусь посмотрела на Софронию так, будто та надела шотландский тартан и сплясала ирландскую джигу.

Софрония вручила ей ридикюль из Плосконюха.

— Возьмите этого мехазверя, пожалуйста. Я только что скормила ему сами знаете что — то, что все ищут. Он скоро это, э, извергнет. И хорошо бы вам быть подальше отсюда, когда все случится. Вы должны передать это леди Линетт или надлежащим властям. Доверюсь вашему выбору. Будьте осторожны — толпы налетчиков, Засольщик и, возможно, правительство, а то и вампиры, за ним охотятся.

Миссис Ракогусь сощурила глаза:

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, юная леди.

— Может, и нет, полагаю. Тем не менее, это вопрос достижения совершенства иным способом.

— А. — Миссис Ракогусь мельком окинула Софронию взглядом. — Я так понимаю, сыр явился следствием приобретения этой вещи?

— Совершенно точно.

— Тогда ты кое — чему учишься.

Миссис Ракогусь приобрела менее оскорбленный и более самодовольный вид.

— О, Миссис Ракогусь, я многому учусь. Спасибо, что рекомендовали меня в школу совершенства.

— А, ну вот и хорошо. Я решила, что ты великолепно подойдешь.

Миссис Ракогусь, казалось, вот — вот зардеет от удовольствия.

— В мудрости вам не откажешь, миссис Ракогусь.

«И как я не замечала, что ей нужна была только похвала, чтобы найти меня приятной?» — раздумывала Софрония, не подозревая в этом выводе признака своего нового образования.

Вера многих особ в чужое благоразумие основывалась исключительно на том, что эти чужие судили их самих благосклонно.

Пожилая леди искренне улыбнулась Софронии.

Софрония ответила улыбкой, которую леди Линетт называла победной, и кивнула ридикюлю, каковой сейчас миссис Ракогусь засовывала в свои бесчисленные юбки.