Джон позвонил на следующий день после нашего последнего сеанса.

– Мне не хватало разговоров с тобой.

Я ничего не ответила. Мне хотелось обругать его.

– Я рад, что ты написала мне. Я волновался.

Он волновался? Интересно. В большинстве книг о маньяках писали, что серийные убийцы не испытывают сожалений, но знают, как притворяться, а значит, они понимают, что может вызвать сожаления. Рейнолдс тоже подтверждал эту мысль. Я решила проверить свою теорию.

– Ты поступил ужасно, Джон.

– В смысле?

– Ты оставил мне Барби с выжженным лицом, потом присылал мне письма, которые меня огорчили, и ты знал, что мне будет неприятно. Из-за тебя я чувствовала себя просто ужасно.

– Ты солгала мне!

– А ты задавал вопросы, которых тебе не следовало задавать. Может, ты и биологический дедушка Элли, но я не знаю, что тебе от нас нужно. Нужно от нее. Было бы безумием рассказывать тебе о жизни моего ребенка.

– Я хотел узнать тебя получше.

Он говорил смущенно, словно был обескуражен моим напором.

– Но ты не уверен, что можешь мне доверять, так ведь? Вот и со мной так же. Если ты и правда хочешь узнать меня получше, тебе нельзя себя так вести. Если ты злишься на меня, тебе нельзя мне угрожать. Нужно, чтобы ты говорил мне, что тебя беспокоит, и мы вместе будем пытаться решить твои проблемы, понимаешь?

Он немного помолчал.

– Я не могу остановиться.

– Остановиться?

– Я теряю над собой контроль. Это просто случается.

Я попыталась придумать, что нужно сказать в этой ситуации, но как я могла давать ему советы, если и сама, бывает, выхожу из себя? Потом я поняла, что действительно хочу помочь ему. Но почему? Неужели я думала, что где-то в глубине души этого чудовища скрывается что-то человеческое? И что бы это доказало? Что я сама не чудовище?