Сначала Пэтти начала плакать и хныкать, но пока он работал, готовя что-то для нее, ее плач перешел в полноценные рыдания.

— Пожалуйста, не надо, — сказал он, обернувшись. Парень был так красив, так хорошо сложен. А его глаза, они были такими прекрасными, душевными и нежными. Они абсолютно скрывали того монстра, что таился внутри. Эти мысли остановили плач девушки.

— Прости, — сказала она. — Я скучаю по своей малышке. Я так сильно люблю ее.

— Так же как и я люблю Зверушку, — сказал мужчина, толкая тележку ближе к столу. Пэтти повернула голову и смогла разглядеть ряд ножей, веревок и некоторые вещи, название которых она не знала.

Девушка завыла, когда парень взял длинный, тонкий нож и поднес его к ее щеке.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — не нужно этого делать.

— Прости, — повторил он, — но мне это нужно. Мне необходимо это, или же я убью ту единственную женщину, которую смог полюбить. А мы ведь не можем этого допустить, верно?

Пэтти изо всех сил пыталась не закричать, когда он начал резать ее, но рыдания вырывались сами по себе, а сознание затопила мысль, что в те моменты, когда ты думаешь, что жизнь дерьмо… все становится гораздо хуже.

Гораздо хуже.

ГЛАВА 2. Джуд

ГЛАВА 2. Джуд

Я применил минимальное давление на ее плоть и наблюдал, как разделилась ткань, как хлынула кровь, измазывая лезвие ножа. Это было похоже на живопись, а я был художником.

Я оставил ее на столе, после того как ударил битой, но последний эпический провал вынудил меня вернуться к ней так скоро. Я уже направлялся домой, после долгого абсолютно непродуктивного дня на работе, но решил проверить состояние девушки.

Я собирался дать ей немного еды и питья, плюс набросить на нее одеяло, но один взгляд на ее тело мгновенно возбудил меня.

Она была так похожа на Зверушку много лет назад.

Ее уязвимость опьяняла. И я решил немного поиграть, перед тем как вернуться домой к Зверушке и ее постоянной потребности в самоутверждении.

Девушка издала звук, словно напуганный маленький ягненок, в этом звуке невозможно было разобрать слова, скорее просто стон боли и отчаянья.

Я не знал, что она была матерью. Было что-то отталкивающее в убийстве женщины, принесшей в этот мир ребенка. Не знаю почему.

— Не шуми, — сказал я, лаская ее грудь кончиком ножа. Я сражался с желанием всадить нож ей в горло и трахать, пока артериальная кровь будет брызгать на пол. Но девушка была мне нужна, чтобы держать Зверушку живой так долго, чтобы я смог вернуться к полноценной нормальной жизни.