Рот Энджи удивленно приоткрылся.

— Джон Шелли вышел семь месяцев назад, — сообщил ей Уилл. — Обе девушки живут в тридцати-сорока минутах езды отсюда. — Она молчала, и он добавил. — Джулии Купер пятнадцать. Второй девочке было только четырнадцать. Что общего у всех этих преступлений? Что их связывает?

— Ты же знаешь, — сказала Энджи, — что для преступников характерна своя манера, свой почерк. Почему он отклонился от него? Почему у одних жертв он язык отрезает, а у других — откусывает? И почему он перешел от девочек к взрослой женщине?

Уилл помнил, что на это ответил Майкл, но решил не делиться с Энджи его версией.

— Почему ты мне раньше не рассказал о других случаях? — спросила она.

— Когда, Энджи? За обедом? Или, может быть, когда мы, держась за руки, совершали долгую прогулку по парку?

— Все равно ты мог бы мне сказать.

— Зачем? — спросил он. — Кто знал, что ты закончишь тем, что начнешь крутить с осужденным педофилом?

Она вздернула подбородок.

— Я с ним не спала!

— Пока.

Энджи тяжело вздохнула.

— Есть неоспоримый факт: Шелли изнасиловал и убил пятнадцатилетнюю девочку. Он отрезал ей язык.

— Он не… — Она снова посмотрела на фотографию Шелли. — Что бы он ни делал раньше, он уже совсем другой.

— Джулии Купер было пятнадцать, — сообщил ей Уилл. — Он изнасиловал ее на аллее за кинотеатром. И откусил ей язык.

Энджи только покачала головой.

— Анне Линдер было четырнадцать. Ее нашли в Стоун-Маунтин-парк на следующий день. Она держала язык в руке, словно гарантию своей безопасности. Им пришлось вырывать его из ее пальцев.

Энджи по-прежнему не отвечала.

— А Синтия Барретт, Энджи! Синтии Барретт было пятнадцать.

— Она соседка Майкла.