Вот только на этот раз она была уверена, что Уилл Трент не лжет.

Уилл положил ладонь на стопку папок.

— Мы нашли запись твоего усыновления.

Уоррен покачал головой.

— Это засекреченная информация.

— Засекреченная, пока человек не совершает уголовное преступление, — ответил Уилл.

Фейт разглядывала Уилла, зная, что он лжет, и пытаясь выделить признаки, по которым можно было бы определить, когда он говорит неправду. Его лицо оставалось таким же бесстрастным, как и прежде, и, чтобы не сойти с ума, она переключила все свое внимание на Уоррена.

— Твоя мать жива, Уоррен, — тем временем говорил Уилл.

— Вы лжете.

— Она тебя искала.

Впервые с того момента, как в комнату вошел Уилл, Уоррен покосился на Фейт, словно взывая к ее материнским инстинктам.

— Так нечестно.

— Все эти годы она тебя ищет, — повторил Трент.

Он открыл последнюю папку. Внутри лежал лист бумаги. Он перевернул этот лист и придвинул его к Уоррену. Со своего места Фейт видела, что это копия служебной записки относительно экипировки офицеров, работающих под прикрытием. Городскую печать в верхней части листа копировали столько раз, что возрождающийся феникс был похож на бесформенное пятно.

— Разве ты не хочешь увидеть свою мать, Уоррен? — спросил Уилл.

Глаза Уоррена наполнились слезами.

— Вот она, — продолжал Уилл, постукивая пальцем по документу. — Она живет меньше чем в десяти милях от того места, где ты работаешь.

Уоррен начал раскачиваться на стуле. Слезы катились по его щекам, капая на лежащий на столе документ.

— Какого сына она увидит в тебе?

— Хорошего! — воскликнул молодой человек.