Он крепко схватил ее за плечи.

— А как же Ники, Дженна? — спросил он, глядя ей прямо в глаза, в которых плескалась ярость. — От него ты можешь уйти?

Дженна вздрогнула, как от удара.

— Это нечестно.

Его лицо исказилось от боли.

— Да плевать мне на честность! Плевать на себя самого! Но ты сделаешь больно моему сыну.

Она глубоко вздохнула.

— Мне очень жаль, Стивен. Я должна была тебя послушать и не позволять Ники к себе привязываться. Но это все равно ничего не меняет. Продолжать общаться с Ники, зная, что между нами все кончено, — еще более жестоко.

Стивен долго пристально смотрел на Дженну, в глазах его стояла такая боль, что она едва не передумала. Едва.

— Я хотел, чтобы ты вышла за меня замуж, — сказал он, но так тихо, что ей пришлось напрячь слух, чтобы расслышать. — Я еще вчера утром в постели собирался попросить твоей руки, но так хочется закончить это дело. Поэтому я промолчал. Похоже, решение повременить с предложением руки и сердца — единственный мой правильный поступок. У меня уже была жена-эгоистка, которой было плевать на моих детей. И я сыт этим по горло.

И он ушел, хлопнув дверью.

Эллисон сунула в руку Дженне упаковку салфеток, та вытащила несколько, вытерла лицо, потом сдалась и зарылась лицом в плечо Эллисон. И заплакала навзрыд.

— Тэтчер, подожди.

Стивен остановился у подъездной дороги к дому Луэллинов, он был почти на грани. Еще одно самодовольное замечание Дэвиса: «Я же говорил тебе!» — и он за себя не ручается.

— Если ты скажешь: «Я же тебе говорил…», клянусь… — Он запнулся. Не было сил разговаривать.

— Я хотел только сказать: мне очень жаль, что из-за меня все так обернулось, — негромко извинился Дэвис. — Я ездил в школу не для того, чтобы повидаться с Дженной, но когда увидел ее, уже не захотел уезжать.

В душе Стивена боролись отчаяние и гнев, но он слишком устал, чтобы уступить одному из них.

— От твоих слов мне должно стать легче, Дэвис?

— Я не собираюсь тебя успокаивать, — отрезал тот. — Всякое желание помогать тебе отпало, когда сегодня утром я увидел синяки на ее лице. — Он глубоко вздохнул. — Но ты не безразличен ей, поэтому я не хочу огорчать ее еще больше, — уже опять спокойно продолжил Дэвис. — Хочу, чтобы ты знал, что произошло. Она сказала, что любит тебя, — совсем тихо закончил он.