— Но здесь говорится…

— Мальчику одиннадцать лет, — объяснил Алекс, взял ручку и нацарапал свою подпись.

Женщина посмотрела на нее так, словно еще не успевшая высохнуть фамилия Алекса была грязным пятном на чистой странице. У нее был такой вид будто еще секунда — и она побежит за растворителем и попытается удалить «эту гадость».

— Какая у нас комната? — спросил Алекс, которому все это уже начинало надоедать.

Женщина опять уставилась на его длинные волосы и одежду. Алекса, который в Филадельфии или Сан‑Франциско не привык к такому явно демонстративному неодобрению, обидела и задела ее манера поведения.

— Ну хорошо, — сказала она, — но вы не должны забывать о том, что нужно уплатить….

— Вперед, — закончил вместо нее Алекс. — Да, глупо было бы с моей стороны не подумать об этом.

Он отсчитал двадцать долларов и положил их на регистрационный журнал.

— Я прислал вам пять долларов предоплаты за заказ, если припоминаете.

— Да, но еще налог…

— Сколько?

И Алекс уплатил названную сумму, достав из кармана своих мятых серых джинсов болтающуюся там мелочь.

Женщина тщательно пересчитала деньги, хотя прекрасно видела, как Алекс сам пересчитывал их несколько секунд назад. Она положила деньги в ящичек с наличностью, неохотно сняла ключ с деревянной панели и дала его Алексу.

— Комната тридцать семь, — сказала она, глядя на ключ так, словно он был бесценным бриллиантом, который приходилось доверять проходимцу. — Это вниз по тому крылу.

— Спасибо, — ответил Дойл, надеясь избежать дальнейших сцен. И направился к двери через чистенькую, хорошо освещенную комнату.

— Здесь, в «Лейзи Тайм», очень хорошие комнаты, — почему‑то с упреком сказала ему вслед женщина.

Алекс оглянулся:

— Нисколько не сомневаюсь.

— Мы всегда стараемся поддерживать их в таком состоянии, — окончательно обиделась она.

Алекс мрачно кивнул и поскорее убрался из офиса.