— У вас нет вещей?
— Я просматривал одну небольшую книжку в лавке в аэропорту. Согласно ей, мы должны избавляться от того, что не приносит нам радости.
— Значит, вы выбросили свои вещи?
— У меня уже ничего не было. Я пришёл к этому сам много лет назад.
Аарон непонимающе уставился в свой блокнот, затем сказал:
— Ну и как вас лучше назвать? Бродяга?
Ричер ответил:
— Странствующий. По всей стране. Временно проживающий. Эпизодически.
— С какой формулировкой вас уволили из армии?
— А это как-то влияет на использование меня в качестве свидетеля?
— Я же говорил, это похоже на кредитный рейтинг. Нет фиксированного адреса — это плохо. Посттравматический синдром еще хуже. Защита может усомниться в вашей потенциальной надежности на слушании. Они могут понизить ваш индекс на балл или два.
— Я служил в 110-м подразделении военной полиции, — сказал Ричер, — и не боюсь посттравматического синдрома. Посттравматический синдром боится меня.
— Что такое 110-е подразделение военной полиции?
— Элитная часть.
— Как давно вы не служите?
— Дольше, чем служил.
— Хорошо, — сказал Аарон. — Но решаю не я. Сейчас всё решают цифры, точные и беспристрастные. Всё происходит внутри компьютеров. Специальное программное обеспечение, десять тысяч вариантов. Общая тенденция. Несколько баллов в одну или другую сторону могут иметь решающее значение. Отсутствие постоянного адреса уже не очень хорошо, даже если ничего больше нет.
— Вам решать, нужны мои показания, или нет — сказал Ричер.
Они решили положительно, как, впрочем, Ричер и ожидал. У них было не слишком много данных. Часть может быть отброшена позже, и это совершенно нормально. Много хорошей работы делается впустую, даже в быстро раскрытых, удачных делах. Поэтому он описал всё, что видел, тщательно, последовательно, полностью, от начала до конца, слева направо, от близкого к далекому, и после этого все согласились, что, должно быть, так всё и было. Аарон отправил Буша, расшифровать и распечатать аудиозапись, чтобы подписать её Ричером. Буш вышел из комнаты, и Аарон сказал:
— Еще раз спасибо.