— Кто за то, чтобы… — Загребельная не успела договорить. Руки подняли все.

Она напрасно искала в зале пробелы. Попыталась еще сохранить улыбку. Но не получилось. Сошла со сцены, сказав:

— Ведите кто-нибудь собрание.

Дюков обернулся к Крахмальникову, кивнул: дескать, идите вы.

По дороге на сцену Леонид столкнулся с Загребельной.

— Я в больницу поеду, — произнесла она. — Узнаю, как там Яков Иванович.

Крахмальников подошел к столу. Налил воды, выпил и спросил:

— Ну что, хорошее начало? Зал облегченно засмеялся.

— Дальше интереснее будет. Вы знаете, что к нам приехал руководитель администрации президента. Редкий гость. И, как я понимаю, не просто гость. Пожалуйста, — жестом пригласил он Дюкова.

Виктор Витальевич, пощипывая свою шкиперскую бородку, быстро взбежал по ступенькам, охранники стали по бокам.

— Ладно, ребята, не светитесь, — махнул им Дюков. — Тут террористов нет.

Зал" осторожно выразил одобрение. Охранники, впрочем, с места не сдвинулись.

— Вы все, конечно, помните, — начал Дюков, — как вашей студии достался бесплатно телевизионный канал. Канал с рейтингом ноль. Вы сделали из него высокопрофессиональное телевидение. К вам стали уходить — не за длинным рублем, за делом — хорошие журналисты. Вот я Житкову вижу с РТР, Балашов у вас с ОРТ… Ну что, вы крепко стояли на ногах до самого последнего времени. Четко держались бойцовской стойки смелой и конструктивной оппозиции Кремлю. — Дюков сделал паузу и оглядел зал с улыбкой. — Сейчас начнет нас склонять к сожительству — так вы подумали? Верно?

Зал на этот раз отозвался дружелюбнее.

— И не угадали. Ваш канал — общенациональное достояние. Он сам кого угодно куда угодно может склонить. И я пришел сюда не бороться с вами, не переубеждать, даже не спорить. Я пришел предложить вам помощь. Правительство решило выделить деньги, чтобы покрыть ваши долги.

Зал ахнул, а потом разразился бурными аплодисментами.

Дюков поднял руку. Зал неохотно затих.

— Вы опять подумали: “И что он от нас за это попросит?” Но на этот раз угадали. Мы просим вас: если можно, станьте еще лучше. И все!

Зал опять зааплодировал.

— И все! — повторил Дюков. — У вас сейчас уникальная возможность. Все, что мешало вам, все, кто вам мешал, — теперь не помеха. Никаких обязательств ни перед кем. Только перед вашей журналистской, профессиональной совестью и долгом, как вы его понимаете.