- Ты никогда не отступаешь?

- Когда веду дело - никогда.

Рамирес вышел, покачивая головой, и оставил меня наедине с доктором. Каннингэм смотрел, тыкал пальцами и наконец просто провел рукой по моей спине. Она уже почти зажила.

- Впечатляет. Мне приходилось лечить ликантропов, миз Блейк, и у вас раны заживают почти так же быстро.

Я поработала левой рукой, натягивая кожу на месте укуса трупа. След от зубов был уже бледно-розовым, почти превратился в обыкновенный шрам, всего на несколько недель раньше, чем должен был. Я подумала, не исчезнет ли вообще шрам, или все-таки останется.

- Я исследовал вашу кровь. Даже передал образец в генетический отдел, чтобы они поискали что-то нечеловеческое.

- Генетические исследования тянутся месяцами, - заметила я.

- У меня друг есть в том отделе.

- Серьезный должен быть друг.

Он улыбнулся:

- Она действительно человек серьезный.

- Так я свободна?

- Вполне. - Он снова стал серьезен. - Но я все равно чертовски хотел бы знать, что вы собой представляете.

- Если я скажу, что я человек, вы не поверите?

- Двое суток прошло после вашего второго ранения, и нам пришлось снять швы у вас со спины, потому что они начали зарастать кожей. Нет, я не поверю.

- Долго рассказывать, доктор. Если бы это вам пригодилось для работы с другими, я бы не пожалела времени, но это не так. Можно считать, что быстрое заживление - это приятная добавка к куда менее приятным вещам, с которыми мне приходится мириться.

- Если только эти вещи не полный ужас, то способность к заживлению их искупает. Вы бы и первых ранений не пережили, будь вы человеком.

- Может быть.

- Никаких "может быть".

- Я рада, что я жива. Рада, что почти все зажило. Рада, что не ушли месяцы на выздоровление. Что я еще могу сказать?