Пит вроде бы не заметил на теле следы от зубов.

Но это не значит, что их нет вообще.

Он подошел к телу поближе и стал искать следы от зубов.

Грудь была вся в крови и грязи, вся ободранная и исцарапанная. Во многих местах кожа была повреждена, но вряд ли ее рвали зубами. Во всяком случае, не похоже.

С точки зрения Пита, несмотря на всю грязь и кровь, грудь была просто прекрасна.

Ему хотелось к ней прикоснуться, положить руки на обе груди и тихонько сжать.

А вдруг Джеф увидит меня за таким занятием?

Он обернулся.

И снова уставился на грудь женщины.

Я перепачкаю руки в крови. И на ней останутся мои отпечатки пальцев. Как я потом объясню это Джефу? Или полиции?

Ему было все равно. Грудь была изувеченная и грязная, но все равно очень красивая, и ему до болихотелось ее потрогать. На груди блестели капельки влаги – то ли пота, то ли росы, – проступавшие сквозь запекшуюся кровь. Она, наверное, была тёплой и скользкой на ощупь.

Но она же мертва! Нельзя трогать труп! А ты еще Джефа ругал извращением!

Нельзя даже смотреть на нее так, как я сейчас смотрю, сказал он себе. Это безумие. Это вообще патология.

Может, пока есть возможность, посмотреть и на все остальное.