Дрю перекатился по полу, опасаясь, что снайпер выследит его по вспышкам выстрелов. Лежа на животе, он то посматривал на подстреленных им людей, то вглядывался в темноту коридора, где прятался снайпер.

Зажегся верхний свет. Дрю зажмурился. Как его учили, он некоторое время полежал с закрытыми глазами, потом чуть-чуть приоткрыл их, давая им возможность привыкнуть к внезапной иллюминации. Затем открыл глаза пошире.

Оказывается, он смотрел на человека, лежавшего у дальней лестницы. Человек не двигался. Грудь была в крови, пистолет валялся рядом.

Но кто, черт возьми?..

Ощущая спиной холодок, Дрю повернулся к тем двоим. Один лежал тихо, другой стонал, держась за живот.

Дрю снова посмотрел на лежавшего у лестницы человека. Оттуда было произведено два выстрела. Но кто подстрелил снайпера?

На дальней лестнице послышались шаги. Человек шел медленно, неуверенно. Дрю прицелился. Спускавшийся все еще не попал в поле его зрения.

Показался ботинок. Затем второй. Дрю выровнял пистолет. В поле зрения показались ноги в темных брюках. Дрю держал человека на прицеле. Шаги замерли.

Человек заговорил. Голос был хриплый, явно слабый.

— Дрю? С вам все в порядке?

Характерный славянский акцент. Отец Станислав.

— В порядке? — с облегчением выдохнул Дрю. — Думаю, да. Священник закашлялся. Медленно спустился по ступеням. Левая рука

была на перевязи. В правой он сжимал пистолет. Священник прислонился к стене и перевел дыхание.

— Но с вами не все в порядке. — Дрю встал на ноги.

— Как говорят на телевидении? Всего лишь поверхностное ранение? Не верьте этому “всего лишь”. — Он поморщился от боли. — Несмотря на обезболивающие препараты, все равно болит.

Дрю ухмыльнулся.

— А я думал, вы, поляки, ребята крепкие.

Отец Станислав заставил себя выпрямиться.

— Поверьте, так оно и есть. Если вы когда-нибудь пробовали пироги, вы должны знать, что я подразумеваю под этим словом.

Улыбка Дрю стала еще шире.