На вершине холма раздался последний взрыв, в небе плясали его зловещие отблески. По мере того, как яхта удалялась от берега, автоматные очереди стихали. Еще несколько секунд, и шум мотора полностью заглушил их. Впрочем, они и так скоро стихнут, подумал Дрю. Арлен и трое мужчин начнут отступать. Они вынудили Рея покинуть дом, и теперь им нужно исчезнуть до прибытия полиции.

Рей посмотрел на горящий дом на вершине холма. Зарево все удалялось. Ночь окутала яхту.

Дрю опустил руку в карман пальто и достал пакет взрывчатки. Поднес его поближе к приборной доске, чтобы Рей смог лучше разглядеть очертания.

— Надеюсь, ты оценил мой стимул к разговору.

У Рея расширились зрачки.

Дрю положил пластиковую бомбу на приборную доску, достал из кармана таймер и детонатор и подсоединил их к взрывному устройству. Повернул рычажок таймера. Восемь минут. Таймер начал тикать.

— Итак, — сказал Дрю, — у нас достаточно времени для разговора. В противном случае… — Он пожал плечами.

— Ты сам тоже взорвешься.

— Я так устал, мне так надоело бегать и прятаться, — выдохнул Дрю, — что мне все равно.

— Я тебе не верю.

Дрю внимательно посмотрел на Рея. Высокой и стройный, красивое худощавое лицо, огоньки приборной доски отражаются в его темно-синих глазах. Ему было далеко за пятьдесят, однако выглядел он моложаво. В его коротких, соломенного цвета волосах прибавилось седины, но это лишь придавало благородства его внешности. Под расстегнутым пальто виднелся отлично сшитый серый костюм, безупречно белая рубашка и клубный галстук в полоску. Туфли были итальянские, сделанные на заказ. Его пальто, со злостью отметил про себя Дрю, было из коричневой верблюжьей шерсти. Почти такое же пальто было на нем в то субботнее утро в октябре 1960 года, когда он пришел на детскую площадку в Бостоне, где Дрю оплакивал своих родителей, свою разбитую жизнь.

Сейчас тоже был октябрь. И дело происходило в Бостоне.

Дрю стиснул зубы.

— О, я охотно верю, что ты меня убьешь, — продолжай Рей. — То, что ты сделал с моим домом — вернее, что твои друзья сделали с моим домом, — впечатляет. Да, ты можешь меня пристрелить. Но взорвать нас обоих? Вместе со мной и самому лишиться жизни?

— Ты все еще не понимаешь, — глухо произнес Дрю. Таймер продолжал тикать. Дрю бросил на него взгляд. Оставалось меньше семи минут. — Ты бы лучше спросил себя, зачем мне оставаться в живых. Приведи хоть одну причину.

Рей нахмурился, ему стало не по себе.

— Но это же очевидно. Все хотят жить.

— Зачем? Как ты думаешь, почему я ушел в монастырь? С тех пор, как мне исполнилось десять лет, я ненавижу свою жизнь. В последний раз я был счастлив за секунду до того, как на моих глазах родителей разорвало на куски. А дальше — сплошное отчаяние.