– Другое, приятель, другое. А ты случайно не записываешь наш разговор?

– Не вижу смысла. Министерство юстиции так мечтает о Линь Пао, что готово пойти с тобой на любую сделку. Тароко для них абсолютно ничего не значит.

– Тогда для чего ты затеял этот разговор?

– Тебе всегда не хватало чувства реальности. Ты живешь в своем маленьком мирке, тянешь за ниточки и дергаешь всех нас. Я хочу, чтобы ты знал, что на этот раз тебе не удастся выйти сухим из воды. Я надеюсь также, что когда министерство юстиции узнает об этом, то, может быть, только может быть, тебя будут допрашивать более строго.

В голосе ван Рутена послышалось напряжение.

– Не надо, парень, пугать меня этим. Я все это просчитал. Я все делаю правильно и оставшуюся жизнь надеюсь прожить в тишине и покое. Возможно, меня пошлют в одну из небольших стран, где вместо флага привязанное к метле полотенце, ты же закончишь свою жизнь, как бродячий пес.

ДиПалма зло усмехнулся, глядя на свой стакан с кофе.

– Ты по-прежнему утаиваешь это от Министерства юстиции, Грег?

– Ты это о чем, черт возьми?

– Так уж ты устроен, что получаешь удовольствие, когда знаешь то, чего не знают другие. Ты думаешь так: я укокошил Тароко, все ее ищут, и только Грегори ван Рутен знает, что ее нет в живых. Ты считаешь себя умнее других.

Ван Рутен засмеялся.

– Ты кое-что упустил, приятель. Линь Пао знает, где она. Верь мне, когда я тебе говорю, он знает.

– Ну, конечно, он знает. Я уверен, что знает, что ты убил ее. Когда я сказал, что ты утаиваешь, я имел в виду, что ты не признался им в убийстве Тароко. А теперь представь, что они узнают, что ты скрываешь от них важную информацию. Представь, что они перестанут верить тебе. Мы с тобой знаем, что тот, кто разыскивает Тароко, теряет время даром. Ты знаешь, что ее нет в живых, я знаю, что ее нет в живых. Линь Пао знает, что ее нет в живых. Он же должен знать не так ли? Боже, ну конечно. Ты убил ее, чтобы отомстить Линь Пао. Сукин ты сын. Вот почему ты сделал это.

– Да пошел ты.

ДиПалма усмехнулся.

– Ты окажешься в незавидном положении, если в министерстве юстиции действительно перестанут верить твоим словам. Почему-то я уверен, что они здорово осерчают, как только узнают, что ты с самого начала знал правду о Тароко и скрывал от них. Ты уже думал о том, каково тебе будет в федеральной тюрьме?

Ван Рутен попытался говорить как можно убедительнее.

– Тебе не удастся подложить мне свинью, парень. Не удастся. Я уже пересекаю финишную прямую, а ты все еще топчешься на старте. Я несусь, как реактивный самолет, а ты бежишь босиком и хочешь меня догнать. Не выйдет, парень. Не выйдет.