– Как вам известно, вечером того же дня цена акций «Джипсам оф Америка» выросла от семи долларов до одиннадцати с четвертью. Через несколько дней было объявлено о покупке компании «Джипсам оф Америка». Располагали ли вы какими-либо сведениями о предстоящей покупке компании?

– Нет, не располагал.

– Тогда почему вы купили акции и облигации?

Я понимал всю важность ответа на этот вопрос. Я почти лег грудью на стол и попытался заглянуть Берриману в глаза. Через его проклятые толстые линзы сделать это было очень трудно.

– «Блумфилд Вайс» предложил выкупить небольшой пакет облигаций «Джипсам», который некоторое время находился в нашей компании. Я изучил финансовое состояние «Джипсам» и пришел к выводу, что поглощение этой корпорации представляется весьма вероятным. Она очень плохо управлялась, а ее последний исполнительный директор недавно умер. Он был противником продажи корпорации.

– Понимаю, – сказал Берриман, постучал шариковой ручкой по подбородку и на минуту задумался. – Не было ли еще чего-то, что заставило бы вас поверить в неизбежность поглощения корпорации «Джипсам»? То, о чем вы рассказали, мне представляется не очень веским основанием для того, чтобы рисковать капиталом «Де Джонг энд компани», не говоря уже о собственных деньгах.

– Видите ли... – начал я и осекся.

– Да? – Берриман поднял брови так, что они показались над очками.

Мне пришлось заканчивать мысль.

– Я подумал, возможно, что-то знают в «Блумфилд Вайс». Мне показалось странным, что этот банк захотел вдруг, ни с того ни с сего, заплатить такую высокую цену за облигации.

– Кто именно в «Блумфилд Вайс» заинтересовался этими облигациями?

– Кэш Каллахан, один из наших торговых агентов.

– Понимаю. И мистер Каллахан даже не намекнул, что корпорация вот-вот будет поглощена.

– Нет. Но ведь он не сделал бы этого в любом случае, не правда ли? Если он хотел дешево купить облигации?

– Вы хотите сказать, что мистер Каллахан знал о предстоящем поглощении корпорации?

Я заколебался. На какое-то мгновение я подумал, что мне представляется долгожданная возможность прижать Кэша к стене. Но только на мгновение. Это была опасная позиция, лучше играть в открытую. Однако Берриман заметил мои колебания и, конечно, интерпретировал их по-своему.

– Нет. Я понятия не имею, что знал Кэш в тот момент. Я лишь хотел сказать, что тогда у меня были такие подозрения.

Берриман мне не поверил. Я видел, что он остался при своем мнении. Мне даже захотелось, чтобы он сам признался в этом, тогда я мог бы убедить его в своей невиновности. Я уже готов был произнести страстную речь в свою защиту, но сдержался. Скорее всего это только ухудшило бы мое положение.