– Ладно. Можете звонить своим клиентам, – хмуро сказал я и положил трубку.

Я ничего не понимал. Дейвид всегда охотно откликался на любую просьбу. Его отказ говорил о многом. Возможно, подумал я, у меня сложилось совершенно неверное представление о Дейвиде. Может быть, он был одним человеком с нынешними клиентами и совсем другим – с бывшими? Впрочем, вынужденно признался я, на Дейвида это непохоже.

Не без тревоги я позвонил другому знакомому сейлсмену. Тот же результат. Вежливый отказ. С третьим было даже хуже. Я слышал, как тот говорил:

– Скажи ему, что меня нет. А если он позвонит еще раз, скажи, что я здесь больше не работаю.

Я сидел, тупо уставившись на телефонный аппарат. Дела складывались не блестяще. Кому еще можно было бы позвонить? О Кэше не могло быть и речи. С болью я вспомнил о Кэти, но получить такой же вежливый отказ и от нее – это было бы выше моих сил.

Клер! Уж она-то наверняка найдет для меня несколько минут.

Я набрал номер. Услышав мой голос. Клер сразу перешла на шепот.

– Пол! Тут такое о тебе болтают! Это правда?

– Не знаю. Что болтают?

– Что тебя поймали за руку на использовании конфиденциальной информации.

Наконец-то нашелся человек, который прямо сказал, что они все думают.

– Нет, это неправда. По крайней мере никакой конфиденциальной информацией я не пользовался. Но в Ассоциации рынка ценных бумаг действительно так думают. Поэтому я и ушел.

– Ушел? Но все говорят, что тебя выгнали!

– Точнее, вынужден был уйти. – Я готов был положить трубку. Оправдываться и дальше значило бы зря сотрясать воздух. Очевидно, все поверили в мою виновность. В конце концов я тихо сказал: – Я ничего плохого не делал.

– Я знаю, – отозвалась Клер.

Меня захлестнула волна благодарности, я почувствовал облегчение.

– Ты знаешь? Откуда ты можешь знать?

Клер засмеялась.

– Ты – последний человек, который ради собственного обогащения мог бы воспользоваться конфиденциальной информацией. Из всех моих знакомых ты – самый непосредственный. Слишком серьезный. Слишком скучный.

– Я и не пытаюсь это отрицать, – сказал я. Настроение у меня немного поднялось.