— Почему?

Дядя Джек откашлялся.

— Из-за той сферы моей деятельности, которая, по мнению органов власти, связана с организованной преступностью. И я полагаю, что ни на тебя, ни на твоих родителей не должна падать тень того, к чему вы не имеете ни малейшего отношения.

Я знал, о чем идет речь. Как-никак газеты почитывал.

Стоило начаться очередному расследованию деятельности мафии, как тут же всплывала его фамилия.

— Но мы сможем позвонить вам, если возникнет какая-то проблема? — спросил я. — Разумеется, серьезная.

Он кивнул.

— Безусловно. В конце концов контракт с твоим дедом заключен пожизненный, — дядя Джек поднялся. — Джон, в банке все готово, — обратился он к отцу. — И будет неплохо, если завтра вы с Анджело подъедете туда. Я приглашаю вас на ленч, а потом мы подпишем все бумаги.

Так мы и сделали, а вернувшись в институт, я подписался на «Уолл-стрит джорнэл» и каждый день проглядывал курс акций, указанных в длинном списке, который мне вручили в банке. Потом мне это надоело, и я довольствовался лишь просмотром ежеквартальных отчетов, присылаемых из банка. А в конце концов я перестал вскрывать и эти конверты. И действительно, стоило ли волноваться из-за сотни-другой тысяч долларов, если с самого начала их было двадцать пять миллионов.

Дядя Джек свел свою борьбу с властями вничью. Его не посадили, но годом позже он оставил свою практику и уехал в Лас-Вегас, в отели которого вложил некоторую долю собственных средств. Мы обменивались рождественскими открытками; приезжая в Детройт, он виделся с моими родителями, но я обычно в эти дни пребывал совсем в других краях. Затем я узнал из газет, что он продал свой пай в отелях Лас-Вегаса и переехал в Финикс, штат Аризона, чтобы принять активное участие в большом проекте, предусматривающем создание в чистом поле загородного клуба со спортивными сооружениями, отелем, зоной отдыха, получившего название Парадиз-Спрингс. Помнится, я получил от него приглашение на открытие нового курорта, но как раз начал работать на Номера Один и не смог приехать. Мама и папа откликнулись на его приглашение и передали дяде Джеку мои извинения. Маме там понравилось, и потом они еще несколько раз ездили в Парадиз-Спрингс. А папа как-то сказал мне, что никогда не видел дядю Джека таким умиротворенным и довольным жизнью. Добавив, что тот теперь каждое утро играет в гольф. — А вот дедушку мне больше увидеть не довелось. Ему потребовалось чуть ли не два года, чтобы переправить мне «бугатти», но я-таки его получил. А еще через год в Европе началась война, и он запретил моим родителям ехать к нему. Затем война добралась до нас, и мы ничего не могли узнать о нем, пока американские войска не высадились в Италии.