У них не было ни бинтов, ни лекарств, и они, как могли, промыли свои ссадины в чистой холодной ключевой воде. Рука Рикардо настолько онемела, что он едва мог ею пошевелить. К его удивлению, Грасиела предложила:

– Дай я помогу тебе.

Его еще больше удивила та нежность, с которой она все делала.

Затем Грасиелу неожиданно охватила сильная дрожь – последствие пережитого шока.

– Все хорошо, – успокаивал ее Рикардо. – Все позади.

Но она продолжала дрожать.

Обняв ее, он ласково говорил:

– Бояться больше нечего. Он мертв. Обнимая ее, он ощущал ее бедра, прикосновение ее нежных губ и чувствовал, как она прижимается к нему все теснее и шепчет что-то непонятное.

Ему казалось, что он знал Грасиелу всю жизнь. И вместе с тем он не знал о ней ничего. «Кроме того, что она – сотворенное Богом чудо», – думал он.

Грасиела тоже думала о Боге. «Благодарю Тебя, Господи, за эту радость. Как я Тебе благодарна за то, что Ты наконец дал мне почувствовать, что такое любовь».

Она испытывала чувства, которые трудно передать словами, чувства, выходившие за пределы ее воображения.

Рикардо смотрел на нее, и у него по-прежнему захватывал дух от ее красоты. «Теперь она моя, – думал он. – Она не вернется в монастырь. Мы поженимся, и у нас будут замечательные дети – крепкие мальчики».

– Я люблю тебя и ни за что не расстанусь с тобой, Грасиела.

– Рикардо…

– Любимая, я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты выйдешь за меня замуж?

Даже не раздумывая, Грасиела ответила:

– Да. Конечно.

И она вновь была в его объятиях. «Это то, о чем я мечтала и считала несбыточным», – думала она.

– Мы немного поживем во Франции, – говорил Рикардо. – Там мы будем в безопасности. Скоро эта борьба закончится, и мы вернемся в Испанию.

Она была уверена, что поедет с этим человека куда угодно и захочет разделить с ним любую опасность.