Бог спасет мою девочку!

И она пригвоздит тебя осиновым колом в задницу, Гай.

А тебя бросит в клетку к бешеным псам, которые разорвут тебя на куски, Роз.

Оглядываясь на свою жизнь из этой клетки, я понимаю, что вполне заслужил свою участь. Я не держу зла на судьбу, я получил сполна за все свои преступления против совести. Тень Розали терзает меня каждую ночь. Я мечтаю сойти с ума, чтобы забыть о маленьком гадком лягушонке, который всю свою жизнь мечтал вырасти и стать большой жабой… Ква, ква! (Рука безумца устало добежала до точки, остановилась на миг и продолжила). Здравствуй моя дорогая девочка, здравствуй, Лизок! Я не знаю увидимся ли мы когда-нибудь. Боюсь, что нет. Ведь я все проиграл и посажен в клетку на цепь, слово опасный зверь…"

Через минуту я убедилась, что он, словно в слово, повторяет начало послания! Мысль бродит по кругу… его погасший разум подчиняется моторной памяти рук!

Я отняла карту. Он сразу выпрямился, блуждающий взгляд устремился в неведомую даль. Он слегка щурился, словно от солнца, наверное он видел катер, на котором меня увозили к линии горизонта. Боже, папочка, что с тобой сделали? Тебя превратили в бессловесное существо, лишили разума, памяти, заточили в клетку, но одного не сумели заставить — разлюбить меня. Сколько лет ты пишешь это бесконечное письмо! Не замечая ни конца, ни начала!

— Папа, папочка! Я все прочитала!

Внезапно его глаза остановились. Он даже слегка наклонил голову, словно прислушиваясь к далекому звуку. Он даже чуть скосил взгляд в мою сторону, словно заметил чье-то присутствие: «Папочка! Это я — твой любимый Лизок!» Звук моего голоса, казалось, просверлил его панцирь и коснулся души. Смутная тень прозрения озарила черты лица. Кожа потянулась к солнечному зайчику на щеке. Глаза наполнились слезами… думалось, он вот-вот вскрикнет — напрасно! — зрачки снова стали подергиваться, взгляд затянула слюнная пленка, взор потух, зайчик перестал слепить, губы сомкнулись, рука затряслась.

Лягушонок! Я прощаю тебя!

Я поклялась вылечить отца, ухлопать — если надо — на его здоровье все свои миллионы, а пока нужно вытащить его из клетки под чистое звездное.небо, подальше от кондиционера — поближе к свежему воздуху.

«Ты сошел с ума на берегу моря, папочка, оно же тебя и вылечит».

Укутав голое тело в одеяло, я выкатила инвалидную коляску с родным безумцем из дома, водрузила его на электрокар и, поколдовав над ручками управления, завела машину и повезла его тихонечко по асфальтовой ленте вглубь поместья.

Я не рискнула оставить отца в домике. Думаю, что мачеха тоже раскрыла тайну подергивания его рук, иначе б бумага в домашней тюряге была. Но зачем она сохраняет столько лет жизнь измученного мужа? Даже в таком виде безумец остается опасным свидетелем. Единственное объяснение — извращенная психика гермафродита: наслаждаться видом живого трупа. Ну, сукин сын, ты у меня сейчас запоешь!