И необходимо учитывать еще одно обстоятельство…

«Было бы очень неплохо, — размышляла Мери Пат, — если бы русские не узнали об исчезновении этого Олега Ивановича.» В конце концов, никакого убийства нет, если нет трупа, на основании которого всем становится ясно, что кто-то умер. И про перебежчика узнают только в том случае, когда советский гражданин появляется где-то в другом месте — там, где он не должен был появляться. «Да, так было бы очень даже хорошо… — думала молодая женщина. — Вот только как это сделать?…»

Наверное, это будет удар прямо в сердце. Но как его устроить? Мери Пат ломала голову над этим вопросом, шурша пылесосом на ковре в гостиной. Да, кстати, шум пылесоса нейтрализует все «жучки», которых русские насовали в стены квартиры… Молодая женщина застыла, осененная внезапной догадкой. Зачем упускать такую возможность? Конечно, они с Эдом могут общаться языком жестов, однако разговор в этом случае получается вязким, словно кленовый сироп в январский мороз.

Мери Пат задумалась, пойдет ли на такое Эд. «Может быть, и пойдет,» — пришла к выводу она. До такого сам он ни за что бы не додумался. Эд Фоули, несмотря на опыт и мастерство, не обладал бесшабашной удалью ковбоя. Хотя у него и имелись свои способности, и незаурядные, он был скорее пилотом бомбардировщика, чем истребителя. Но Мери Пат привыкла мыслить, как Чак Йегер в Х-157, как Пит Конрад58 в лунном модуле. Она просто обладала способностью мыслить более быстро, более изобретательно.

Мысль, которая только что пришла ей в голову, имела далеко идущие стратегические последствия. Если можно будет заполучить «кролика» так, чтобы об этом не стало известно противнику, можно будет использовать его знания неопределенно долго, а эта возможность была действительно соблазнительная. Главное — придумать, как это осуществить практически. Сделать это будет непросто, и, возможно, усложнения окажутся бесполезными, — и в этом случае от них можно будет отказаться. Однако подумать над этим стоит. Только надо будет заставить мозг Эда работать в нужном направлении. От него потребуются способность планирования и умение подстраиваться под реальные возможности. Однако от одной только общей концепции у Мери Пат голова пошла кругом. В конечном счете, все сведется к доступным средствам, и вот тут-то и начнется самое сложное…

Однако «сложное» еще не означает «невозможное». А для Мери Пат и «невозможное» тоже еще не означает «невозможное», ведь так?

Так, черт побери!

«Боинг» компании «Пан-америкен» оторвался от земли строго в назначенное время, предварительно попрыгав на разбитых рулежных дорожках аэропорта «Шереметьево», который славился на весь мир гражданской авиации своим неровным бетонным покрытием — маневрирование по нему было сравнимо с катанием на американских горках. Однако взлетно-посадочная полоса оказалась сносной; четыре мощных турбовентиляторных двигателя Джей-ти-9Д корпорации «Пратт энд Уитни» разогнали тяжелую машину, и она наконец поднялась в воздух. Томми Кокс, сидевший на месте 3-А, с усмешкой отметил обычную реакцию пассажиров американского лайнера, вылетающего из Москвы. Все до одного они радостно кричали и хлопали в ладоши. Никаких правил на этот счет не существовало, и экипажи воздушных судов не поощряли подобное поведение. Это просто получалось само собой — вот какое впечатление производило на американских граждан советское гостеприимство. Такое отношение очень импонировало Коксу, не питавшему любви к стране, выпустившей пулеметы, которые четыре раза дырявили пулями его «Хьюи», — за что он сам, кстати, получил три медали «Пурпурное сердце», ленточки которых вместе с двумя звездочками украшали лацканы всех его пиджаков. Повернувшись к иллюминатору, Кокс наблюдал за тем, как земля растворяется вдалеке слева от него. Услышав долгожданный звонок, он достал сигарету «Уинстон» и щелкнул зажигалкой «Зиппо». Жаль, что во время долгих перелетов он не может поспать и пропустить стаканчик — другой виски. Однако кино, к счастью, оказалось из тех, что Томми еще не видел. В его работе приходилось учиться радоваться любым мелочам. До Нью-Йорка двенадцать часов, но прямой рейс лучше, чем пересадка во Франкфурте или в лондонском «Хитроу». Вынужденные остановки означали для Кокса только то, что ему приходилось повсюду таскать с собой долбанную сумку, даже не имея возможности воспользоваться тележкой. Ладно, у него полная пачка курева, и меню на обед приличное. Кроме того, правительство платит ему как раз за то, что он просидит двенадцать часов на одном месте, нянча на руках дешевую брезентовую сумку. Это все-таки лучше, чем летать на «Хьюи» над Центральным плато. Кокс уже давно перестал гадать, какую такую важную информацию он возит в своей сумке. А если кого-то это интересует — что ж, это их дело.