Оба надолго замолчали. Наконец Эйдриен поднялась и направилась к окну. И, глядя на раскинувшийся за окном пейзаж, задумчиво спросила:

– У него тоже есть воспоминание-ширма?

Макбрайд кивнул:

– Да, заезженная история с похищением. – Он замолчал, припоминая подробности. – Тебе это понравится – голландец уверен, что у него в сердце поселился червь, который указывает ему, что делать.

– Червь? – повторила Эйдриен.

– Да.

Она подошла к своему блокноту и начала листать его. Откуда-то из коридора послышались голоса стучащих в номера горничных:

– Уборка! Уборка!

Наконец Эйдриен нашла, что искала:

– Взгляни-ка, – сказала она, протягивая Макбрайду блокнот с записями.

«Хенрик Фервурд, премьер-министр Южной Африки, зодчий апартеида. Застрелен в 1966 году Димитриу Тсафендосом. Тсафендос – маньяк-одиночка, сектант, член секты „Цветы Иисуса“. На момент ареста имел при себе пять паспортов. Убийца утверждал, что в содеянном виновен червь, сидящий в его сердце».

«Хенрик Фервурд, премьер-министр Южной Африки, зодчий апартеида. Застрелен в 1966 году Димитриу Тсафендосом. Тсафендос – маньяк-одиночка, сектант, член секты „Цветы Иисуса“. На момент ареста имел при себе пять паспортов. Убийца утверждал, что в содеянном виновен червь, сидящий в его сердце».

– Черт. – Ругательство мягко слетело с губ Макбрайда, будто он прошептал не «черт», а «лаванда» или «театр теней». Лью поднял на собеседницу взгляд и проговорил: – Иерихон. Иерихон – это Южная Африка.

Льюис уронил голову на подушку и сфокусировал взгляд на звукопоглощающей плитке на потолке. Червь оказался приколом, в некотором роде ссылкой на одну из прежних удачных операций. Этакой данью почтения. Тут же припомнились встречи с де Гроотом, и впервые Макбрайд понял, о чем постоянно твердил голландец. Его ненависть не имела никакого отношения к мандалам – строго симметричным рисункам, навязчивому видению многих шизофреников. Голландец говорил о Нельсоне Манделе – вот на кого он охотится.

Макбрайд вскочил кровати, схватил одежду и торопливо оделся.

– Он собирается убить Манделу. Де Гроот – расист, он только и мечтает о том, чтобы спалить Южную Африку дотла.

На следующий день Эйдриен с Макбрайдом сразу направились в Вашингтон. Сменяя друг друга за рулем, они неслись по федеральной автомагистрали со скоростью восемьдесят миль в час и слушали включенное на полную громкость радио.

В одиннадцать утра переправились через Потомак и взяли направление на север, по шоссе Рок-Крик-парк. Квартира де Гроота располагалась в боковой улочке возле Чеви-Чейз-серкл. Макбрайд помнил название: Монро-стрит. Они с де Гроотом еще в шутку поспорили на этот счет: голландец утверждал, что улица названа в честь Мэрилин, а не Джеймса[53].