И твердые скелеты начали изменяться

В быстротечных конвульсиях, муках,

С болью, трепетом и мученьями

На всем побережье; пока, утихнув,

Чувства не убрались внутрь, сжимаясь

Под темной сетью инфекции.

«Я заставлю обитателей этого города прятаться за своими дверями по ночам, — подумал Боллинджер. — Но только я не инфекция, я — лекарство от всего того, что неправильно в этом мире».

Он позвонил. Спустя минуту он услышал ее за дверью и снова нажал на звонок.

— Кто там? — спросила она. У нее был приятный, мелодичный голос, в котором сейчас проскальзывала нотка беспокойства.

— Мисс Маури? — спросил он.

— Это я.

— Полиция.

Она не ответила.