Метаясь из стороны в сторону, прижимаясь спиной к стене, она пригляделась к колебаниям вдоль антенного кабеля. Тяжесть собственного тела и грузы на поясе тянули вниз, но она смогла противостоять этому, барахтаясь в воде и плотно прижимая ладонь к ледяной стене.

Лед не есть нечто живое, тем более сознающее или разумное или желающее. Она-то это знала, и знала лучше, чем что-либо еще. Однако она ощущала, что лед хочет ее поймать, схватить. Она чуяла его вожделение, алчность, она чувствовала, что лед уверен: она должна принадлежать ему. Она бы ничуть не удивилась, если бы вдруг в стене разверзлась бы пасть, а затем диким зверем укусила бы ее за запястье или вообще пожрала бы целиком.

Во рту появился привкус крови. Настолько старательно она сражалась с собой и, пытаясь задавить нарастающий ужас, с такой силой кусала нижнюю губу, что прокусила ее до крови. Солоноватый металлический вкус — и боль — помогли сосредоточиться Рите на настоящей опасности, на том, что в самом деле грозило гибелью.

В сердце туннеля, по средней оси его, из черных глубин всплывал Роджер Брескин, все четче проступая в призрачном луче лампы Джорджа Лина.

Харри уже пропал в бездонной пропасти, уходившей куда-то вниз, которая вдруг предстала не просто скважиной, ведущей на сотни метров вглубь, но путем в вечность.

Брескин по прямой пошел на Брайана.

Ясное дело, до Брайана только-только стала понемногу доходить суть происходящего. Да и не смог бы он двигаться настолько быстро, чтобы увернуться от Брескина, пусть даже и у Брайана был достаточно значительный опыт подводного плавания.

Рита оттолкнулась от стены и поплыла за нападающим, испытывая страстное желание иметь при себе хоть какое-то оружие и надеясь, что внезапность — тоже немалое преимущество и, бог даст, ей достанет одного этого благоприятствующего ей обстоятельства.

* * *

Как только Брайан увидел Роджера Брескина, взмывающего акулой из лишенных света глубин, он припомнил тот разговор, что был между ними сегодня, сразу после того, как они спасли Джорджа, вытащив его из пропасти, где Джордж валялся на карнизе, выступающем сбоку айсберга. Брайан тогда только что был поднят на вершину айсберга, и его било и трясло, он был слаб, но испытывал облегчение.

Невероятно.

Что ты там шепчешь?

В свое везение поверить не могу.