– По телефону только мы с тобой разговариваем, – как-то раз заметил Беллу. – Зато какие это содержательные беседы!

Сатта настроился на долгое ожидание. Хотя к этому времени газетчики уже были очень близки к раскрытию подоплеки серии убийств, о Кризи пока нигде не упоминали. В основном на все лады обсасывались подробности скандальной истории похищения Пинты Балетто, устроенного ее же отцом, крупным промышленником, при поддержке известного адвоката, разорванного взрывом на куски, а также о зверских убийствах нескольких мафиози. Скоро какой-нибудь журналист должен был увязать одно с другим, и Сатта пытался себе представить реакцию общественного мнения на эту из ряда вон выходящую историю.

Сатта часто думал о Кризи. Со слов Гвидо он уже составил психологический портрет его друга. Он прекрасно понимал, какие чувства двигали им, ощущал глубокую симпатию к человеку, в одиночку вступившему в борьбу со страшной силой ради восстановления попранной справедливости и свершения возмездия.

Гвидо много говорил о прошлом, но никогда – о настоящем. В последний раз он видел Кризи, когда тот лежал в больнице. Сатта, как и раньше, не давил на Гвидо. Он ждал. Все тузы были у него на руках. Пусть беспокоятся Конти и Кантарелла.

Однако с Гвидо они играли не в карты, а в триктрак, и полковник постоянно проигрывал.

– Все, – сказал он как-то раз, когда Гвидо разложил доску и расставлял фишки, – я завязал. Я ведь в конце концов просто служащий и не могу каждый день проигрывать свою недельную зарплату.

Они сидели на террасе, вечернее солнце медленно опускалось в море, уходя за линию горизонта. Скоро Гвидо надо будет готовить ужин, но пока еще оставалось немного времени, они молча наблюдали за тем, как постепенно меняется цвет воды. Уже смеркалось, когда резко зазвонил телефон. Из Милана снова просили полковника Сатту.

Гвидо отправился на кухню резать овощи. После продолжительной беседы к нему пришел его непрошеный постоялец.

– Балетто покончил с собой, – сказал он.

– Ты уверен, что это было самоубийство? – спросил Гвидо.

Сатта кивнул.

– Сомнений никаких нет. Прежде чем отважиться, он полчаса сидел на подоконнике в своем кабинете на девятом этаже. – Он сделал руками выразительный жест. – Балетто никогда не был решительным человеком.

Гвидо продолжал свое занятие, Сатта стал ему помогать. Потом он спросил:

– Ты знаешь его жену?

– Видел однажды, – ответил Гвидо. – Встреча была не из приятных.

Когда он рассказал об обстоятельствах их встречи, Сатта печально кивнул.

– Ты выбрал не лучшее время для знакомства. Но я уверен, что теперь ее мнение изменилось, да и сама она тоже.