— Послушай, Изи, думаешь, так просто получить контракт? Вообразила, что его заключают с первым встречным? Если нам удалось сделать удачный хит, значит, появился еще один великий талант и это может служить залогом в музыкальном бизнесе?
Она отвернулась, не желая отвечать.
— Нет, я так не думаю. Тут приходится учитывать массу вещей. Главное — не упустить время. Получить контракт — значит точно рассчитать, что, когда и кому петь. Ловить миг удачи. Это своего рода азартная игра. И тут все средства хороши. А то, что я единственная наследница основателя «Дома Джемелли де Жанейро» — короля кожаных изделий, может только помешать. Это интересно. Это увлекательно. Это сулит сексуальные радости. Это... Нет, Марко! — продолжала она сердито, сдернув с лица солнечные очки. — Я хочу выступать под именем Изабель. Просто Изабель. Без фамилии, как, например, Мадонна или Принц. — Она провела рукой по волосам, и он заметил, что она не бреет волос под мышками. — Изабель. Изабель. Мне нравится, а тебе — нет?
«Боже мой, — негодовал Сэл, — не закончена еще запись ее первого ролика, а она уже возомнила себя знаменитостью».
— Послушай, Изи, мода на имена без фамилий давным-давно прошла. — С минуту он молча разглядывал ее. — А какая девичья фамилия у твоей матери?
Она прикрыла глаза ладонью и покосилась в его сторону:
— Девичья фамилия матери? Мендес.
Сэл подумал.
— Нет, не пойдет. В мире известен только один бразилец, Сержио Мендес. И не надо, чтобы тебя воспринимали как некую модернизацию Бразии 1966 года.
Изабель стала листать лежавший на столе ярко иллюстрированный журнал.
— Всем в мире известно, кто такой Пеле, — рассеянно заметила она.
Сэл потягивал теплую кока-колу.
— А кто такой Пеле?
Она опять прикрыла глаза рукой и взглянула на него, желая убедиться, что он не шутит, а потом рассмеялась вполне добродушно.
— Ну конечно, вы, американцы, считаете свою страну пупом земли!
— Я — канадец. Канадец.
Она передернула плечами:
— Канадец, американец, не все ли равно. Взгляни-ка, Марко. — Она подвинула журнал к нему. — Прочти эту статью.
Сэл, щурясь, посмотрел на залитую солнцем страницу.
— Что это?