7
7
По салону реактивного самолета, мчавшегося на восток, разносился приглушенный рев двигателей. В окно лился ничем не замутненный солнечный свет, от которого на переутомленных глазах Декера выступали слезы. Когда в проходе появились стюардессы, разносившие кофе и сладкий рулет, он почувствовал в желудке приступ боли, напомнивший ему о том, что он постоянно страдал от точно таких же болей, когда был оперативником. Все возвращается на круги своя, сказал он себе.
Рядом с ним сидел Эсперанса; других пассажиров в их ряду не было.
— Жаль, что я никогда не встречался с Бет Двайер. Она, должно быть, исключительная женщина.
Декер смотрел из окна на пейзаж высокогорной пустыни, которую покидал, на горы, ручьи, Рио-Гранде, зеленые рощи сосен (нет, пиний, поправил он себя) на фоне желтой, оранжевой и красной земли. Он не мог отогнать от себя воспоминание о тех двойственных чувствах, которые испытывал после того, как впервые попал сюда, о тревожных мыслях о том, не совершил ли он серьезную ошибку. Теперь, по прошествии года с четвертью, он улетал отсюда и снова испытывал столь же двойственные чувства, снова задавался вопросом, не совершает ли он ошибку.
— Да, — ответил он на слова Эсперансы, — совершенно исключительная.
— Вы, должно быть, очень любите ее.
— Пожалуй. А может быть, — ему было очень трудно говорить, — я ее еще и ненавижу.
— Ненавидите?
— Она должна была рассказать мне о своем прошлом, — объяснил Декер.
— Вначале она, вероятно, думала, что оно вас нисколько не касается.
— Ну а потом, когда нас с нею связали серьезные отношения и мы оба это понимали? — не желал сдаваться Декер.
— Не исключено, что она боялась рассказывать вам об этом, опасаясь, что вы будете реагировать именно так, как реагируете сейчас.
— Если бы она любила меня, то доверяла бы мне.
— А-а, — протянул Эсперанса. — Я начинаю понимать. Вы переживаете из-за того, что