— Такой замок реагирует на прикосновение. С одной стороны, ты толкаешь панель от себя. С другой стороны, тянешь на себя ручку.

— И замка нет.

— Зато внизу целых два, — ответил он.

— Все равно странно.

— Как тебе твой коктейль?

— Спасибо, хорошо.

— А не пойти ли нам наверх?

— Сперва я допью.

— О'кей, — сказал он. — Не торопись.

— Ну и хорошо. И не надо меня подгонять.

— Никто тебя не подгоняет.

В его голосе чувствовалось скрытое раздражение. Сыщики решили, что она начинает действовать ему на нервы. Слишком долго пьет коктейль, интересуется, зачем дверь сделали так, а не иначе, тогда как ему хочется от нее только одного: затащить в спальню и отодрать как следует.

— Почему ты не предупредил меня, что уезжаешь? — спросила она.

Вот почему она так тянула. Он не ставит ее в известность о своих передвижениях, а в отместку она...

— Я не думал, что это так уж необходимо, — ответил он.

Раздражение в его голосе звучало уже явственнее. Интересно, знает ли малютка Уна, что ее приятель — уголовный авторитет, который может отдать приказание убить неугодного? Несколько недель назад ему не понравилось жалкое кольцо, и бедолага, всучивший его Парикмахеру Сэлу, закончил свой жизненный путь с двумя пулями в затылке в подвале дома на Восьмой авеню. Интересно, представляет ли она, с каким огнем играет?

— Ты говоришь, что любишь меня, — протянула Уна.

— Да, люблю, — ответил он, что означало: «Допивай быстрей и пошли наверх».

— Но тем не менее ты можешь уехать на два дня и не звонить мне, а когда возвращаешься, с тобой удается связаться не раньше воскресенья.

— Все верно, — бросил он. — И какие у тебя в связи с этим возникли проблемы?