— Да... но вы должны, — проговорил Гаунт, стараясь успокоиться и с этой целью ухватив правой рукой рукоятку пистолета, засунутого за поясной ремень его брюк. — Вы — Рыцарь, не правда ли?

В последовавшей тишине Гаунту казалось, что он слышит шелест верхушек грушевых деревьев Брадфорд, отдаленный шум движения машин по Висконсин-авеню.

— Простите? — Лиллехаммер моргнул, как если бы Гаунт направил ему в лицо сноп яркого света.

— Думаю, вы понимаете меня, — заявил Гаунт, крепче сжимая рукоятку пистолета.

Светлые голубые глаза хозяина дома, как рентгеновские лучи, прощупывали лицо Гаунта.

— Да, в самом деле, — отрывисто произнес Лиллехаммер. Он улыбнулся, отступил назад к входу. — Не войдете ли в дом?

В его лице не было заметно никакой напряженности, никакого беспокойства. Он провел Гаунта мимо изогнутой лестницы в колониальном стиле из полированного клена в покрытый ковром зал с развешенными по стенам фотографиями сцеп охоты на лис и конных состязаний.

Рената говорила ему, что Лиллехаммер жил один. Гаунт действительно не заметил даже намека на женское присутствие в оформлении комнат. Мебель была массивной, сделанной из кожи, замши, металла. Некоторые предметы были покрыты толстой хлопчатобумажной материей с яркими рисунками, выполненными в импрессионистской манере и напоминающими шкуры животных.

Кабинет, в который его провел хозяин, выходил окнами в маленький ухоженный садик с хвойными деревьями, находившийся позади дома. Это была комната с высоким потолком, стенами, облицованными широкими панелями темно-зеленого цвета, между которыми располагались декоративные деревянные полуколонны, выкрашенные в цвет густых славок. Потолок имел форму неглубокого купола с резным орнаментом по краям.

Лиллехаммер прошел мимо пары больших кожаных диванов к зеркальному бару.

— Хотите выпить?

— Не отказался бы от пива, — сказал Гаунт.

Лиллехаммер наклонился, достал из невысокого холодильника под стойкой бара бутылку с янтарным напитком, снял с нее колпачок и осторожно вылил содержимое в фирменный пльзеньский стакан. Затем налил себе виски с содовой в громадный старомодный сосуд.

Вернувшись к месту, где стоял Гаунт, он передал ему пиво, зашел за инкрустированный позолотой секретер и уселся на стул с высокой спинкой.

Гаунт взглянул на ближайший стул. Это было довольно неудобное на вид сооружение с откидывающейся спинкой, сделанное из бронзы и переплетенных кожаных полос цвета меда. Он решил остаться стоять.

Комната была теплой и уютной, с коврами, мягким светом от нескольких бра с медными колпачками. В целом создавалась домашняя, полузабытая, атмосфера старинного дома.