В это мгновение он услышал громкие алые голоса. Затем послышался звук выстрела, но пуля не прошла через спинку кресла.

Оками решил выглянуть еще раз и увидел, к своему удивлению, как Леонфорте ударил рукояткой пистолета по окровавленной голове Винсента Альбы. Он уже всадил две пули в Альбу и теперь пытался свалить его на могучие колени ударами пистолета по голове.

Выскочив из укрытия, Оками обогнул кресло и бросился к месту, где стоял Леонфорте. Как и догадывался Оками, Леонфорте боковым зрением заметил его движение. Но в болезненном состоянии он реагировал на все замедленно. Когда он понял, что кто-то движется, то решил, что Оками бросится прямо на него. Поэтому он дважды выстрелил в этом направлении.

Это дало возможность Оками подобраться с другой стороны и накинуться на Леонфорте. Он заметил, что Леонфорте направил на него пистолет, и понял, что у него есть только один шанс. Его вакидзаси находился в горизонтальном положении. Нож Оками полоснул по лицу Леонфорте и врезался в его грудь в тот момент, когда он произвел свой третий выстрел. Оками почувствовал, как нож натолкнулся на ребра и проскочил между ними.

Леонфорте зашатался, его глаза широко открылись. Он попытался что-то произнести, вероятно, последнее ругательство, но глаза закатились, а ноги потеряли устойчивость. Он качался над быкообразной фигурой своей последней жертвы. Рука Леонфорте скользнула по окровавленному лицу Альба, как по льду. Затем он рухнул назад на столик с напитками, разбросав бутылки во всех направлениях.

Холодная вязкость ликера сливалась с тошнотворной сладковатостью смерти.

Оками, испачканных кровью, с ножом в руке, стоял, уставившись на Леонфорте. Он пытался вызвать в себе чувство сожаления, но так и не смог.

Через минуту он повернулся и пошел обратно, туда, где лежала Фэйс, наполовину закрытая перевернутым креслом, на котором она раньше сидела. Оками отложил свой вакидзаси, снял с нее опрокинутое кресло.

— Много крови?

Она вмела в виду кровь, которую потеряла сама. Оками направился в кухню, нашел тонкое полотенце, вернулся и, встав на колени, крепко завязал ее бедро несколько выше раны.

— Недостаточно, — сказал он, имея в виду, что недостаточно для того, чтобы умереть.

— Я не чувствую своей ноги.

— Так и должно быть.

Фэйс взглянула на него.

— Я не знаю. Это не моя область. — Она попыталась засмеяться. — Я прошла через всю войну и никогда не видела ни одной раны.

— Интересная война, — заметил Оками.

— Джонни?

— Мертв. Но раньше он убил Альбу.

— О боже! — прошептала она. Ее глаза закрылись, а губы зашевелились. — Дайте мне подумать. — Ее глаза внезапно открылись и показались ему такими же красными, как и кровь, разлитая по всей комнате.