— Он мертв.

— Мертв? — Глаза хозяйки округлились. — Господи, дитя, мне ужасно жаль, что так вышло. — Зайдя за прилавок, она наклонилась вперед и вгляделась в лицо Дайны. — Ну что ж, скажи Лизе-Марии, чем она может помочь тебе.

— Мне нужно какое-нибудь могущественное средство, — сказала Дайна. — Очень могущественное. Какое-нибудь... заклятье или что-то в этом роде.

Лиза-Мария кивнула и положила руки на прилавок.

— У нас есть могущественные талисманы и средства на все случаи жизни.

Дайна посмотрела ей в глаза.

— Мне нужно такое средство, которое убивает. Ей показалось, что после этих слов все вокруг замерло и наступила гробовая тишина. Только черная кошка, сидевшая между Дайной и Лизой-Марией, продолжала как ни в чем не бывало прилежно вылизывать переднюю лапу.

— Господи, дитя, ты еще слишком молода, чтобы тебя посещали такие черные мысли. — Лиза-Мария вышла из-за прилавка. Приблизившись к Дайне, она взяла ее руки в свои и повернула их ладонями вверх. Она принялась водить розовыми кончиками пальцев вдоль линий на них, став похожей на слепую, читающую книгу, напечатанную шрифтом Брайлля.

Наконец ее пальцы остановились, словно обнаружив то, что они искали, и Лиза-Мария бросила мгновенный взгляд на лицо Дайны. Ее глаза еще больше округлились, и на черной коже лица появилась холодная испарина.

— У тебя очень могущественная аура, дитя. Внутри тебя заключена великая магическая сила. — Она отступила назад, точно испугавшись чего-то.

— Ты дашь мне то, о чем я прошу? — Не дождавшись ответа. Дайна отвернулась. — Я не верю твоим словам. У меня нет никакой силы, теперь у меня вообще ничего нет. — Слезы наворачивались ей на глаза, несмотря на то, что она всеми силами старалась сдержать их. Яростно смахнув их, она сказала. — Ну ладно, что тебе стоит? Ведь у тебя есть то, что поможет мне уничтожить человека, убившего Бэба. — Последние слова застряли у нее в горле, и уже никакая сила не смогла бы удержать ее рыдания. — О, Бэб! — повторяла она. Ее плечи тряслись; слезы катились по ее щекам, но теперь она была рада им.

Она почувствовала, как сильные руки Лизы-Марии обняли ее. От них исходило умиротворяющее тепло и сладкий, женский аромат. Мелодичный голос промурлыкал ей на ухо.

— Ничего, ничего, дитя. Не бойся и плачь. Плачь по своему мужчине.

Через некоторое время она выпустила Дайну из своих объятий и, покинув ее, вернулась, неся в руках картонную коробку, одну из тех, в которых продают еду на вынос в китайских ресторанах.

— Вот, — сказала она, вручая коробку Дайне. — Там внутри все, что тебе нужно. Нет, — она накрыла ладонь Дайны своей. Не открывай сейчас. Подожди, пока доберешься до дому. Теперь, дитя, послушай, что тебе надо делать...