Сендзин со своего укрытия прекрасно видел мелькающие ягодицы Еидзи, когда тот занимался любовью с Шизей. Он никогда не забудет выражения, появившегося в глазах Шизей, когда он открутил башку у ее любовника, сломав третий и четвертый позвонки со звуком, напоминающим хруст сломанной ветки под натиском свирепого урагана.

Глаза Шизей были совсем светлыми — они у нее всегда такими бывают, когда она занимается любовью — и они смотрели на Сендзина с выражением, которое можно описать как комбинацию шока, недоумения и ужаса. Вот именно последний компонент и навел Сендзина на мысль, что он, пожалуй, не совсем точно выбрал время для вмешательства в их идиллию.

Пожалуй, он все-таки больше думал о себе, чем о педагогическом эффекте того, что он делает, когда он смахнул с Шизей Еидзи и поднялся над ней во весь рост так, что его тень упала на ее обнаженное тело, проникнув в такие места, куда его физическое тело не могло проникнуть.

Шизей закрылась руками, как будто он был какой-то похотливый нахал, ворвавшийся к ней среди ночи, и это очень обидело его. Он даже подумал о том, чтобы бросить все как есть и не проводить своего демонстрационного урока.

Шизей плюнула ему в лицо, и он ударил ее наотмашь. Потом, поскольку с ней начиналась истерика, он связал ей руки и ноги завязками от ее же пижамы.

В душе его уже звучали рунические песнопения. Когда он начал произносить их вслух, воздух потемнел и задрожал. Вновь и вновь он повторял магические слова, чтобы приготовить и себя, и ее к тому, что должно сейчас произойти. Шизей таращила на него глаза и изрыгала непечатные ругательства. Это было тоже своего рода повторение, и поэтому он не стал ее бить. Повторять, повторять, накапливать энергию... Кроме того, она и сама потом поймет, что все это для ее же блага.

Тогда у него еще не было специально заготовленных для святого дела лезвий, согреваемых током его крови. Он воспользовался кухонным ножом: склонился на колени перед трупом Еидзи и аккуратными лентами, как положено по ритуалу, начал сдирать кожу. Глаза Шизей готовы были вывалиться из орбит, она издавала странные, кудахтающие звуки. Затем ее вырвало. Но она не могла оторвать глаз, не могла возвысить свой голос против того, что он делал.

Дело зашло уже далеко. Она тоже, находясь в непосредственной близости к кокоро, слышала ее громыхание, в то время как накапливалась энергия и отскакивала от мембраны, создавая в комнате зону высокого давления. Эта силища, которая пульсировала в воздухе, передавалась и им, поднимая их над миром обыкновенных людей.