— А кто будет подавать сигналы? — спросил лейтенант.

— Ты. Это я устрою.

— Хорошо, только договорись о специальных кодах, чтобы я знал, кто дает тебе информацию — ЦРУ или госдепартамент. Количество людей в их дежурных сменах должно быть ограниченно, смены через четыре часа, пусть дежурные находятся под охраной и не допускаются к телефонам.

— Не занимался ли ты раньше моим бывшим ремеслом, Пул?

— Нет, коммандер, я оператор разведывательного самолета АВАК. Хорошо продуманная дезинформация — это кошмар, с которым нам приходится сталкиваться.

— Интересно, где сейчас Сал Манчини?.. Извини.

— Не извиняйся. Если я когда-нибудь встречу его, то ты узнаешь об этой встрече из газет. Эта поганая змея уже мертва, потому что он виновен в смерти Чарли и других людей!.. И надо быть твердо уверенным, что люди, передающие информацию, являются именно теми, кто отмечен на сетках.

— Каких сетках?

— Так называются распечатки, на которых с помощью ответчика отмечается твое местонахождение.

— А не рехнулись ли мы малость? Палиссер ясно дал понять мне, что с нами будут работать только самые опытные и проверенные сотрудники ЦРУ.

— Другими словами, — произнес лейтенант, — это может быть кто-то вроде покойного мистера О'Райана?

— Я передам это Палиссеру и потребую исключить подобную возможность, — сказал Хоторн, медленно кивнув. — Ладно, приступим. — Он неуверенно поднялся с кровати и показал Пулу на бедро. — Сделай, как я говорил, Джексон, забинтуй потуже.

— А как насчет одежды? — Пул подошел к столу, взял бинт. Хоторн спустил вниз шорты и наблюдал, как лейтенант вполне профессионально перевязывает его рану. — Ты же не можешь пойти домой к О'Райану и Ингерсолу в шортах.

— Я продиктовал секретарше Палиссера свои размеры, и через час все будет доставлено сюда: костюм, рубашка, галстук и ботинки — полный набор. Служащий госдепартамента должен выглядеть прилично. — Зазвонил телефон, и Хоторн, снова поморщившись от боли, опустился на кровать и снял трубку. — Слушаю?

— Это Генри, Тай. Ты поспал хоть немного?

— Больше, чем рассчитывал.

— Как ты себя чувствуешь? Как рана?

— Я в порядке, швы не разошлись. Филлис сказала, что ты наконец все-таки рухнул в кровать, Хэнк.

— Спасибо... за Хэнка.

— Пожалуйста. Но это не значит, что ты соскочил с моего личного крючка, и, возможно, тебе когда-нибудь придется заполнить недостающие страницы по Амстердаму, но сейчас мы работаем вместе. Кстати, о работе: у тебя есть новости? Что с телефоном в Париже?