— Мы привезем старика и расспросим его в присутствии докторов, — задумчиво произнес Палиссер.

— Простите меня за старый прием, — сказал Хоторн слабым голосом. Он устало оперся на стол, на лбу его сверкали капельки пота. — Я пользовался им в Амстердаме, и заключается он в том, что в тех случаях, когда агент колебался, в конце я всегда выкладывал самый убедительный довод... Вы не сможете расспросить судью Ингерсола, потому что он мертв. Пуля из «магнума» 38-го калибра разнесла ему череп, и все было задумано так, чтобы в этом убийстве обвинили меня.

Палщ5сер резко подался назад, и кресло заскрипело по каменному полу кухни.

— Что вы...

— Это правда, господин государственный секретарь.

— Это будет ужасная новость!

— Во всяком случае — не для Пентагона, и вполне возможно, что никто из гостей Ингерсолов не станет прогуливаться в саду за бассейном. Так что до утра его могут и не найти.

— Но кто застрелил его и почему!

— Я могу только предполагать, но мои предположения основаны на том, что я видел, и том, что мне сообщили перед уходом. Я видел, как чрезвычайно возбужденный адъютант Майерза подбежал к нему и чуть ли не силой пытался заставить уйти оттуда, что совсем не соответствует поведению подчиненного по отношению к председателю Объединенного комитета начальников штабов. А сын судьи Ингерсола сказал мне, что адъютант уже в течение получаса пытается увести генерала. По времени это совпадает с убийством Ингерсола и нападением на меня.

— Абсурд какой-то. Кому понадобилось убивать старика?

— "Скорпионы" реально существуют. Не знаю, что услышал убийца, но Ингерсол как раз рассказывал мне о двух людях, наиболее часто посещавших ван Ностранда в Коста-дель-Срль. Он чувствовал, что они ключевые фигуры в этом деле, а судье так хотелось сделать что-нибудь, чтобы вырвать сына из лап «Скорпионов».

— Значит, по-вашему, Ингерсола застрелил адъютант Майерза?

— Это только предположение, но не лишенное смысла.

— Но если вы видели его, когда уходили, то почему адъютант, заметив вас, человека, которого он только что прибил до смерти — если это действительно был он, — никак не среагировал на ваше появление?

— В вестибюле было темно, много народа, а на мне к тому же была шляпа. А кроме того, он пулей промчался мимо, видно, голова его была занята единственной мыслью — поскорее унести ноги оттуда.

— И на основании этих шатких подозрений вы хотите, чтобы я поставил под сомнение преданность и патриотизм председателя Объединенного комитета начальников штабов, человека, который четыре года провел в плену во Вьетнаме, и арестовал его?