— Какая заботливая мать и бабушка, не так ли? У нас, итальянцев, обычно бывают большие семьи, и нас не пугают связанные с этим трудности.

— Очень любезно с вашей стороны, графиня. Садитесь, пожалуйста.

— Какое величественное место, Данте Паоло, не правда ли?

— Не понимаю, — отозвался Николо на итальянском. Бажарат повторила свою фразу по-итальянски.

— О да, конечно.

— Здесь сосредоточена власть над вселенной... Нам оказана большая честь!

— Не знаю, как насчет вселенной, графиня, но наверняка над большей частью мира... Не хотите ли присесть, господа сенаторы?

— Спасибо, Фред, — откликнулся один из сенаторов, — но ведь у нас мало времени, не так ли?

— Молодой человек?.. Господин барон?..

— Мой племянник слишком нервничает, чтобы сидеть, синьор.

Внезапно из коридора, ведущего в Овальный кабинет, послышался голос, и вошедший человек остановился перед сенаторами.

— Ну, если еще хоть один ребенок пнет меня в живот, или схватит за лицо, или начнет бороться со мной, я издам закон, ограничивающий рождаемость.

Президент США Дональд Бартлетт поздоровался за руку с сенаторами и прошел в кабинет. Ему было к семидесяти, среднего роста, прямые седые волосы, привлекательное, но покрытое морщинами лицо состарившегося актера, держащегося на энтузиазме прошедших лет. И вместе с тем искусный политик, способный в нужной ситуации продемонстрировать и силу и чувство юмора.

— Графиня Кабрини и ее племянник, барон... барон, господин президент, — объявил глава администрации.

— О, прошу извинить меня! — искренне воскликнул Бартлетт. — Мне казалось, что я пришел даже рано...

Примите мои извинения, графиня, — добавил президент по-итальянски.

— Вы говорите по-итальянски, господин президент? — спросила удивленная Бажарат, вставая с кресла.

— Не очень хорошо, — ответил президент, пожимая ей руку. — Прошу вас, садитесь. — Бажарат опустилась в кресло. — Был вынужден немного выучить итальянский во время войны. Тогда, во время нашей высадки в Италии, я был интендантом, и должен сказать вам, что многие ваши знатные семьи оказали нам большую помощь. Вы знаете, те, кто не очень любил Муссолини.

— Дуче — свинья!

— Мне часто приходилось это слышать, графиня. Еще до нашей высадки мы летали по ночам над территорией Италии и сбрасывали на парашютах провиант и боеприпасы на тот случай, если продвижение нашего десанта на север будет остановлено. Мы называли эти места пунктами снабжения. Я говорил сенатору, что, по-моему, встречался с вашим братом в Равелло.