— Путешествуйте не спеша, — напутствовал их настоятель. — Отдыхайте, если устанете. Не загоняйте животных. Бережно относитесь к самим себе, и дорога будет бережно относиться к вам.

Они поблагодарили его и отправились в путь. Когда они выехали за ворота и начали подниматься по холму, мимо них прошла небольшая процессия монахов, несущих нечто, напоминающее человека, завернутого в белую ткань.

— Что случилось? — поинтересовался Кристофер. — Это похороны?

Чиндамани кивнула, снова став серьезной.

— Это отшельник, — объяснила она. — Вчера ночью они взломали вход в пещеру и увидели, что он мертв. Он не притрагивался к еде, которую ему оставляли, в течение шести дней. — Она сделала паузу. — Он умер на следующий день после нашего прибытия.

Монахи прошли мимо, медленно произнося слова погребальной службы, направляясь к специальному месту, находящемуся где-то высоко на холме, где истощенные останки гомчена будут разрублены на части и оставлены стервятникам. По небу проплыло облако, бросив тень на долину Гхаролинг.

Глава 44

Глава 44

Под ними лежал Тибет, ковер из травы, голой земли и камня, в котором иногда попадались узоры из сломанного льда или яркие горные речки и ручьи. Они то ехали верхом, то шли пешком, ведя пони за поводок. Они назвали животных Пип и Сквик, по именам собачки и пингвина, за чьими приключениями Уильям пристально следил, ежедневно просматривая «Дейли Миррор». Чиндамани, никогда не видевшая карикатур и газет, а уж тем более пингвина, сочла эти имена обычной эксцентричностью чужеземца. Пони были равнодушны к именам как английским, так и тибетским, и просто брели по дороге. В этом и заключалась жизнь: в дороге, еде и сне.

Жизнь двух людей мало чем отличалась от жизни двух пони, и единственное отличие заключалось в том, что они, по крайней мере, могли выбирать, когда идти и когда останавливаться, когда есть и когда спать. Они обходили большие города, предпочитая не привлекать внимание официальных лиц к появлению иностранца. Настоятель Гхаролинга дал Чиндамани письмо со своей печатью, и они время от времени показывали его, чтобы обеспечить себе ночлег. Они останавливались в тасам — караван-сараях, где можно было найти корм для пони и ночлег для себя, или в небольших монастырях, где письмо Чиндамани обеспечивало им больше, чем кровать на ночь.

Где бы ни появлялась Чиндамани, ее везде встречали с уважением, даже с почтением. Кристофер был просто придатком к воплощению Тары. По общему мнению, оболочка богини из-за полного незнания того мира, который находился за пределами Дорже-Ла, не могла вести себя как обычная женщина. С Кристофером же она могла быть самой собой — точнее, открывать ту часть себя, которую она скрывала от других, — но для всех остальных она была лишь воплощением богини.