– А кем вы были в своей прошлой жизни, Майк?

– Русским, – рассмеялся Салерно и повернулся к Марченко: – Эй, а нельзя и меня захватить в Шереметьево?

– Это невозможно.

– Нельзя. Только это и услышишь в этой стране. Все нельзя. Кто-то должен научить их слову «можно».

– Будьте добры, полковник! Ваша приятельница ждет вас. – Марченко уже начал раздражаться.

– По-моему, не стоит отказываться от такой чести, Сэм, – заметил Салерно. – Я сейчас позвоню в посольство и сообщу, что работники «Интуриста» расстелили вам красный ковер, извините за каламбур. Если в этой ситуации что-нибудь не чисто, посол примет необходимые меры. Будьте спокойны. Может, я догоню вас во Франкфурте.

Тут Холлис по-русски сказал Салерно:

– Сигарета, Майк. Вы постоянно выпрямляли ее пальцами. – Журналист улыбнулся, подмигнул и ответил тоже по-русски:

– Никому не рассказывайте, и я ваш должник. А вам это может пригодиться. – Он хлопнул Холлиса по плечу, повернулся и ушел.

Сэм в сопровождении пограничников последовал за Марченко. Они вышли через стеклянные двери, и тот распахнул заднюю дверцу ожидающей их «волги».

На заднем сиденье сидела Лиза.

– Лиза, выйди из машины, – приказал ей Холлис.

Не успела она ответить, как водитель рванул на несколько футов вперед, а Марченко с грохотом захлопнул дверцу.

– Полковник, вы сами все усложняете, – жестко сказал он. В нескольких шагах от входа в терминал Сэм опять увидел троих мужчин в кожаных пальто и понял, что, чтобы он сейчас ни предпринял, все закончится в конце концов ударом дубинкой по голове, хлороформом и наручниками. Поэтому он подошел к «волге» и сел рядом с Лизой.

– Сэм! Я так беспокоилась! Что происходит?.. – она бросилась его обнимать.

– Все в порядке.

– Они сказали, что ты ждешь меня, и вот потом...

– Знаю.

Марченко сел впереди, и машина тронулась.

– Мы отправляемся обратно в Шереметьево? – спросила Лиза.