— Разговор имел отношение к работе?

— Совершенно верно.

— Затем около полудня вы позвонили ей вторично и оставили сообщение на автоответчике.

— Да.

— Вы пытались дозвониться и раньше, но ее телефон не работал.

— Правильно.

— Что вы хотели ей сказать?

— То, что записано на автоответчике: что наряд полиции обчистил ее кабинет. Я пытался возражать, у нее хранились секретные материалы, но они не пожелали даже выслушать... Наша армия напоминает мне полицейское государство. Вы понимаете, что это такое — когда полиции не требуется даже ордер на обыск?

— Полковник, то же самое сделали бы в моей крупной частной компании. В армии все и вся принадлежит дяде Сэму. Разумеется, у вас есть определенные конституционные права относительно криминального расследования, но я не советовал бы пытаться воспользоваться сейчас ими. Иначе я надену на ваши права наручники и отправлю вас в тюрьму. Там все, и я в том числе, будут соблюдать ваши права. Итак, в настроении ли сотрудничать со следствием?

— Нет, не в настроении. Но вынужден это сделать под давлением и протестуя против этого давления.

— Отлично.

Я еще раз оглядел кабинет. На верхней полке шкафа лежал несессер с туалетными принадлежностями, откуда, вероятно, и была взята щетка для волос. Интересно, Мур заметил пропажу? Потом я заглянул в ящик аппарата для измельчения бумаги — он был пуст. Нет, Мур не дурак и не рассеянный благожелательный чудак, какими обычно рисуют профессоров. Напротив, он хитроумен и страшен. Как все высокомерные люди, Мур был, однако, беспечен. Я не особенно удивился бы, увидев сейчас на его столе палаточные колья и молоток.

— Мистер Бреннер, у меня сегодня мало времени.

— Вы сказали, что посвятите нас в некоторые особенности психологии капитана Кемпбелл.

— Что вы хотели бы знать?

— Прежде всего — почему она ненавидела отца?

Мур долго смотрел на меня.

— Вижу, вы кое-что разузнали с момента нашего последнего разговора.

— Да, сэр. Мы с мисс Санхилл разговаривали со многими людьми, и каждый сообщил нечто новенькое. Сейчас мы идем по второму кругу и через несколько дней узнаем, кого и о чем спрашивать, отделим хороших людей от плохих и арестуем последних. Проще простого по сравнению с психологической войной.

— Не скромничайте.