Джек совсем не хотел знать подробностей, но как ее остановить? Кроме того, она вовсе не с ним говорила. Обращалась в пустое пространство. Вместо него вполне мог сидеть манекен.

Вззззз!

— Надо было уйти. Только как это сделать? На жизнь в таком возрасте не заработаешь, а от него я брать ничего не хотела... совсем ничего. Знаю, вы, разумеется, думаете, не проще ли было бы обратиться к властям... — Она замолчала, взглянула на Джека. На губах промелькнула кривая мрачная усмешка. — Ну, другой на вашем месте подумал бы. Абсолютно исключено. Разоблачить и опозорить Рональда Клейтона значило и себя опозорить. Выставить фотографии на публичное обозрение. Даже сейчас при такой мысли мне хочется забиться в нору... Вообразите, что означает подобная перспектива для молоденькой девушки. Я хочу сказать, тинейджеры прячутся, даже когда у них прыщик на подбородке выскакивает. Открыто признаться в своих «прегрешениях» просто немыслимо... Кто бы поверил, что я совершала их не по собственной воле?

Вззззз!

— Поэтому я принялась за работу. То есть по-настоящему. Не испытывала никаких плотских желаний, чувствовала отвращение при любом прикосновении мальчика или девочки, превратилась в книжного червя. Буквально поселилась в публичной библиотеке, училась, училась, училась. Получала только высшие оценки. Нашла книжку для родителей о подготовке детей к дальнейшей учебе. Ну, меня никто ни к чему подготавливать не собирался, пришлось готовиться самостоятельно. И я своего добилась. Прошла полную академическую подготовку к колледжу университета Южной Каролины. Получила возможность уехать из дома. Улетела в августе перед началом первого учебного года и никогда назад не оглядывалась. Вчера вечером впервые с тех пор переступила порог.

Вззззз!

— В колледже работала и изо всех сил училась. Нашла на лето место в курортной гостинице с комнатой и питанием в счет платы. Поступила в медицинскую школу. Полностью оплатить учебу невозможно, хотя деньги будущим врачам охотно ссужают. Поэтому по уши влезла в долги, которые предстоит выплачивать еще лет десять, как минимум. И все-таки я это сделала. Преодолела. Потому что твердо решила не превращаться в жертву. Знаете, говорят, успех в жизни — лучшая месть. Ну, может быть, я не добилась особых успехов, однако живу. Причем самостоятельно. Это и есть моя месть. Я не стала его жертвой. Когда-то он имел надо мной власть, но больше не имеет.

Вззззз!

— Впрочем, я еще не сполна отомстила. Со временем задумалась о смерти своей матери... действительно ли это был несчастный случай. Не знаю, унаследовал ли он ее деньги, получил ли крупную страховку, вообще ничего не знаю о его финансовых делах, знаю только, что при маме никогда не осмелился бы предаваться своим извращениям. А когда ее не стало, свободно делал что угодно со мной и с Томасом. Вот как я мечтала ему отомстить: найти какие-нибудь доказательства грязной игры и засадить в тюрьму, где он лишился бы всякой власти, сам оказавшись во власти других. Теперь это невозможно, конечно.