— Что это? — шепнул Ричард, и я даже не знала, нужен ли ему ответ, но все равно сказала:
— Мюзетт — суррогат Белль Морт.
Он не мог оторвать глаз от призрачного силуэта Белль вокруг тела.
— И что именно это значит? — спросил он.
— Это значит, что мы по уши в дерьме и тонем.
Тут он повернулся ко мне:
— Я — Ульфрик, Анита. И не перестаю им быть только потому, что в город заявились какие-то вампиры высокого ранга.
— Будь Ульфриком, Ричард, бейся мордой об стенку до смерти, но постарайся при этом не уничтожить всех нас.
Его гнев чуть ослаб под приливом страха. Невозможно быть так близко к силе Белль и не бояться.
— Я либо Ульфрик, либо нет, Анита. Либо господин, либо раб. Быть и тем, и другим одновременно я не могу.
Я приподняла брови:
— Вообще-то можешь. — Я подняла руку, останавливая ответ. — Сегодня у меня нет на это времени, Ричард. Завтра, если будем еще живы, обсудим. Идет?
Он нахмурился:
— Она же здесь не во плоти, Анита, это всего лишь метафизические игры. Насколько это может быть серьезно?
В этот момент я поняла, что Ричард все еще живет в своем другом мире. В мире, где все играют честно и ничего ужасного никогда не происходит. Наверное, очень мирная там жизнь, на той планете, которую люди вроде Ричарда называют своей родиной. Этот пейзаж мне всегда очень нравился, но я никогда там не жила. Беда в том, что и Ричард тоже живет не там.
Тишину прорезал первый вопль. Леопарды пятились назад, припадая к земле у ног Белль Морт. Только Мика остался стоять. Он встал перед Ашером, но рост у него как у меня, и прикрыть Ашера целиком он не мог.
Я посмотрела на Ричарда — никогда не видела такой боли в его глазах. Ему никогда не проснуться и не учуять кровь. Никогда он не изменится по-настоящему.
Я отвернулась от него и пошла к Ашеру и Мике. Жан-Клод оказался рядом со мной, предложил мне руку, и я приняла ее. Никто больше с нами не двинулся. Крысолюды не могли напасть на Мюзетт. Леопарды делали все, что могли, но этого было мало. Только волки могли нам помочь, но Ричард не позволил бы им.
И я подумала, сколько еще пройдет времени, пока я возненавижу Ричарда.