Я задумалась: выкрикнуть его имя или позвонить ему на сотовый? Обычно мне все равно, что я низкорослая, но на этот раз мне трудно было увидеть что-нибудь сквозь толпу, а поверх нее — уж точно.

Я оглянулась на Вебстера — почти шесть футов ростом.

— Вы можете найти сержанта Зебровски?

Вдруг он показался мне еще выше. До меня дошло, что он сутулится, как часто делают высокие люди, особенно если выросли быстро и не успели привыкнуть к росту. С разведенными плечами и закинутой вверх головой он был где-то шесть футов с дюймом, если не на дюйм больше. Обычно я довольно точно определяю рост.

— Он на той стороне комнаты.

Так же внезапно Вебстер сократился, плечи опустились, будто позвоночник съежился у меня на глазах.

Я покачала головой и спросила:

— Вы не могли бы привлечь его внимание?

У него на лице появилась лукавая ухмылка. Та самая, при виде которой на лице Джейсона или Зебровски я уже ничего хорошего не ждала.

— Могу взять вас на плечи, и тогда он вас заметит.

От моего взгляда широкая ухмылка увяла наполовину, но улыбаться он не перестал, только пожал плечами:

— Ну извините.

К таким извинениям я тоже привыкла — так извиняется Джейсон, когда на самом деле очень собой доволен.

Либо Зебровски больший экстрасенс, чем я думала, либо он пытался удрать от человека, который на него наседал. Это был сотрудник Мобильного Резерва в боевой черной форме, все еще в бронежилете, но без шлема, без маски и с дикими глазами. Белки сверкали как у лошади, которая вот-вот понесет.

Зебровски увидел меня и с чувством облегчения, с радостью такой нескрываемой бросился ко мне, что даже напугал слегка.

— Сотрудник Элсуорси, это Анита Блейк, маршал Анита Блейк. Наш эксперт по противоестественному.

Элсуорси нахмурился, заморгал чуть слишком быстро. Как будто до него слова доходили не сразу, а с излишней задержкой. Я достаточно часто видела психологический шок и узнала симптомы. Почему он не в больнице с остальными ребятами Мобильного Резерва?

— Извини, — шепнул мне Зебровски одними губами.

Элсуорси продолжал моргать. Карие глаза смотрели как-то мимо, будто он видел что-то мысленным взором. Плохо. Секунду назад он орал на Зебровски, сейчас таращится на что-то невидимое. Наверное, заново переживает катастрофу. Он был бледен, и на лице испарина. Наверняка ладони холодные и влажные на ощупь.

Приблизив лицо к Зебровски, я тихо спросила: