Первая встреча Иеронима Бена и его давно пропавшей приемной матери Клио произошла не так, как каждый из них мог представлять. Она, не растерявшая в свои пятьдесят пять лет красоты, составила прекрасную пару ему — поразительно красивому сорокалетнему белокурому голландцу. Но Иероним быстро понял, что, подобно ему, Клио хотела восстановить справедливость по отношению к себе. В сущности, ей не в чем было оправдываться.

Клио рассказала, что в конце лета, как и обещала, вернулась в утопическую общину, но узнала, что община распалась из-за нехватки денег и что ее муж забрал детей и отправился в Голландию. После войны она связалась с голландским правительством и получила уведомление о том, что члены ее семьи, пропавшие во время войны, предположительно мертвы.

Пока Иероним Бен на протяжении тридцати лет лелеял свою ненависть к Клио, строя планы возмещения ущерба и отмщения, она жила в Швейцарии с цыганами, как прежде считая, что все Бены умерли. Недавно она даже удочерила девочку, заменившую ей единственного потерянного ребенка, и собиралась вскоре начать обучать ее древним языкам и методам исследования, к которым саму Клио с раннего возраста приобщил отец.

Узнав, что на самом деле ее родная дочь жива, но отдана тридцать лет назад в сиротский приют и что Иероним Бен за все это время не предпринимал попыток найти сестру, Клио поняла, что сын пошел в отца не только красотой, но и унаследовал его хладнокровный эгоизм. И тогда Клио решила заключить с ним своеобразную сделку.

Она сообщила ему, что поскольку Иероним не приходится ей кровным родственником, то она лично ничего ему не должна. Но если он благодаря своим связям в кальвинистской церкви выяснит, в какой приют отдали его сестру, найдет и привезет ее наконец к матери, то Клио выделит каждому из них приличную сумму из ее богатого состояния. Иероним с готовностью согласился на такое предложение. Но он едва ли ожидал, как дальше будут развиваться события.

Видя, что мы с Вольфгангом пребываем в ошеломленном молчании, Зоя продолжила:

— Давно пропавшая единокровная сестра, на поиски которой отправился мой отец, единокровная сестра, которую он, к большому несчастью для всех нас, все-таки нашел, была той женщиной, на которой он вскоре женился, — Гермионой.

Вольфганг смотрел на Зою с каким-то непостижимым для меня выражением. Потом прищурил глаза.

— Вы имеете в виду, что ваши родители…

— Были сводными братом и сестрой, — договорила за него Зоя. — Но я еще не закончила.

— Мне уже достаточно, — резко сказала я.

Значит, вот почему все эти годы наши родственные отношения держались в таком строгом секрете! Мне действительно стало как-то нехорошо. Я задыхалась. Мне хотелось выйти на воздух. Но Зоя словно ничего не замечала.